Азбука литературного творчества, или От пробы пера до мастера Слова

Разговор идет о стилистических ошибках в нашей литературной речи. Или, другими словами, о литературной неграмотности. Чтобы полноценно и ярко выразить свою мысль, мы должны уметь грамотно и точно подбирать слова, а также широко и безошибочно использовать различные речевые средства русского языка (синонимы, антонимы, фразеологизмы, тропы, приемы фоники и т. д.). Иначе нас никто не поймет или поймет не так, как бы мы хотели.

Мы должны стремиться не к тому, чтобы нас всякий понимал, а к тому, чтобы нас нельзя было не понять.

Вергилий

Приведенные выше примеры небрежной речи можно было бы множить и множить: их легко найти повсеместно, на всех уровнях работы со Словом — в школьных сочинениях, в работах профессиональных журналистов, в прессе муниципальной, областной, столичной, в речи дикторов телепередач, в современной прозе. Создается впечатление, что литературная грамотность есть некое сакральное знание, доступное немногим посвященным. А посвященные эти, согласно своему исключительному статусу хранителей великой тайны, молчат как рыбы.

Действительно, смотрите: в школьном курсе русского языка стилистики нет и в помине. На гуманитарных факультетах вузов стилистика дается только как лекционный материал, игнорируется решающее при обучении грамотному письму действо — редактирование текстов, созданных самими учащимися. Поэтому будущие журналисты и писатели не имеют возможности обрести практические навыки саморедактирования, а теорию быстро забывают. Они выходят из стен учебных заведений и… Им уже никто никогда не напомнит, когда надо употреблять слово «одел», а когда «надел», и почему нельзя писать «жестикулировал руками» и «упал вниз». Это могли бы сделать литературные редакторы издательств и редакций, но — нет у них времени на обучение авторов. А потом — трудная это задача! Помню, как главный редактор одного фантастико-приключенческого журнала пытался объяснить, в чем состоит ошибка, которую я допустил в представленном ему рассказе (я написал «побежал спиной вперед»). Для этого ему пришлось встать из кресла, активно двигаться в пространстве кабинета и не менее активно «жестикулировать руками». «Понимаете, — говорил он, — если человек бежит „спиной“, то это для него уже не „вперед“, а „назад“. — Он, скорее всего, для наглядности, поворачивался ко мне задом и пятился. При этом натыкался на стулья и балансировал руками. — А если ваш герой бежит вперед, — редактор, покачиваясь, делал разворот на 180 градусов, — то… спина-то у него сзади, понимаете?.. И вообще, — в конце концов сердито спрашивал он, — при чем здесь спина?!»

В общем, не простое это дело — объяснять. Молча править — легче. Да иногда и невозможно объяснить человеку, почему придуманная им метафора неуклюжа. Обижаются люди! Творцы — народ нервный!

Как это в медном небе живет и умирает луна. И как это снег блестит, как песок? Все это уже не только непонятно, но, под предлогом передачи настроения, набор неверных сравнений и слов.

Л. Н. Толстой. «Что такое искусство?»

Поэтому и молчат профессиональные редакторы. И отсутствие толкового подхода к преподаванию стилистики в учебных заведениях вкупе с этим молчанием создают непреодолимый барьер между начинающими литераторами и их грамотной литературной речью.

С другой стороны, от людей пишущих запрос на знание стилистики не поступает. Приведенные мною в начале статьи примеры говорят о том, что многие авторы даже не подозревают, что могут допустить стилистические ошибки. Иначе журналистка из «Московского комсомольца» увидела бы в своем тексте речевую недостаточность и добавила бы во фразу «помогает тем, кто катится» нужные слова, а школьные преподаватели иностранных языков подумали бы о многозначности слова «язык». (Действительно, надо только посмотреть на написанное с сомнением, чуть-чуть под другим углом, как многое станет ясно!) Юная же внештатница просто исключила бы из информационной статьи, написанной в публицистическом стиле, разговорную речь. И фривольный диджеевский оборотик «и не только» выпал бы из текста автоматически!

Для изучения языка гораздо важнее свободная любознательность, чем грозная необходимость.

Аврелий Августин