Азиатская книга

— От жены. Она из очень богатой семьи. В молодости Ариджит был писаным красавцем, а она дурнушка. В общем, он женился по расчету. Но он не всегда был таким, как сейчас. Когда мы с ним учились на физико-техническом, все думали, что он будет светочем науки. Да он и был им, только очень недолго. После выпуска рассудил, что физика — это неперспективно, и стал торговать шмотками. Потом занимался еще чем-то в том же духе. Сейчас вот продает картриджи для принтеров, но, насколько я понимаю, его компания вот-вот прогорит. Кроме того, он мне сказал, что его бывшая секретарша подала на него в суд за сексуальное домогательство. Все вкривь и вкось, короче. А когда-то мы с ним гоняли на мотоциклах из Дели в Катманду, представляешь?.. Ладно, пора на боковую. Который у нас час-то? — Сандип заглянул в айфон и вдруг вытаращил глаза. — Опа! Вот это да!

— Что, уже так поздно?

— Да нет, я о другом… Тут такие вещи творятся! Ну и ну! Ничего себе!

— Ну говори уже, не томи.

— Короче, до Варанаси мы, похоже, не доедем.

— Это почему?

— Моди издал новый указ. Сегодня в полночь купюры достоинством в пятьсот и тысячу рупий выводятся из оборота. Завтра все банки и банкоматы будут закрыты, а начиная с послезавтрашнего дня у людей будет месяц, чтобы обменять старые деньги на новые. Тем, кто захочет обменять больше трехсот тысяч рупий, придется платить шестидесятипроцентный налог.

— Что-то я ничего не пойму.

— Ну как, это такой способ борьбы с теневой экономикой. Сейчас налоги в Индии платят около трех процентов населения. Все остальные хранят деньги у себя под подушкой.

— Сколько же денег у них под подушкой?

— У кого сколько. Например, у моего шурина Навина в подвале лежит около миллиона долларов. И все купюрами в пятьсот и тысячу рупий. У моего тестя Ашватхи, с которым ты знаком, и того больше. Теперь они могут этими деньгами подтереться.

— Или обменять их на новые, уплатив налог…

— Ну нет, на это никто не пойдет. Шестидесятипроцентный налог — это еще полбеды. Деньги можно менять, только если открыть счет в банке. А принести в банк такую сумму — значит засветиться. Это все равно что прийти с повинной. Кому охота?

— А какое отношение все это имеет к нашей поездке в Варанаси?

— Самое прямое. Завтра ни у кого, включая нас, не будет наличных. А кредитку в Индии почти нигде не принимают. Как мы будем расплачиваться за еду, за бензин и за все остальное?

— Стоп. У меня идея. Который час?

— Без четверти одиннадцать.

— Значит, у нас есть еще час, чтобы обменять валюту. У меня в кошельке двести долларов. Давай найдем какую-нибудь гостиницу и попросим там, чтобы нам их обменяли.

— Ну, они обменяют на деньги, которые через час будут недействительны.

— А мы попросим, чтобы они нам все выдали в мелких купюрах, по пятьдесят и сто рупий.

— Не думаю, что они согласятся. Мелкие купюры им теперь самим нужны. Но можно попробовать, попытка не пытка.

И мы вышли в ночь в поисках гостиницы. Найти ее оказалось делом несложным, но, как и предполагал Сандип, в обмен на мои доллары нам попытались всучить бумажки в 500 рупий, а когда я напомнил им, что эти дензнаки фактически уже недействительны, работники гостиницы только развели руками: «Других у нас нет. Берите эти, послезавтра откроете счет в банке и обменяете».

На следующее утро перед банками и обменными пунктами выстроились очереди вроде тех, что стояли перед бесплатными столовыми («суповыми кухнями») во времена Великой депрессии. По радио объявили, что менять будут не больше чем по 5 тысяч рупий в день. Но тут же пронесся слух, что дочери такого-то министра обменяли 30 тысяч долларов, не обложив эту сумму налогом. Ходили и другие слухи — например, о том, что в новые банкноты будут встроены специальные микрочипы, так что их движение можно будет отследить. Теперь, если кому-нибудь вздумается устроить денежный склад у себя в подвале, об этом обязательно узнает налоговая служба. Возможно, эту утку пустили сами налоговики, а может быть, и нет. Люди обменивались сплетнями, звонили родным в других городах, чтобы выяснить, как те будут выкручиваться из создавшейся ситуации. Сандип провел все утро на телефоне с Ниру. Сын инженера-строителя, у которого никогда не было левых денег, Сандип ликовал, возносил хвалу неподкупному Моди и повторял, что справедливость восторжествовала. Ниру не разделяла его восторга. Она переживала за отца и младшего брата, Навина. Подпольный миллионер Навин рвал на себе волосы, но старый Ашватха подключил своих людей, и за несколько дней они собрали целую армию голодранцев, каждому из которых было поручено обменять для Ашватхи 5 тысяч рупий. За свои услуги голодранцы получали комиссионные — по двадцать рупий на брата. Таким образом, тайные сбережения перекупщика машин практически не пострадали.