Азиатская книга

Кажется, основной вопрос, на который должен ответить ученик восточной философии, хорошо известен: готов ли ты принять буддийскую и отчасти индуистскую точку зрения, что наш мир — бессмысленный цикл страданий, из которого нужно как можно скорее высвободиться; что единственная цель — избавление от эгоистической природы сознания? Все мы суть одно — такова формула вселенской любви, но это какая-то абстрактная, аутичная любовь к человечеству, отрицающая конкретную любовь к конкретным людям. И еще это точка зрения здорового человека, который волен теоретизировать о жизни, не цепляясь за нее из последних сил. Имперсонализм безжалостен, неутешителен. Или наоборот, он и есть единственно возможное утешение? Ведь многочисленные исследования показали, что медитация помогает онкобольным. Во многих онкологических центрах в США йогу и медитацию «прописывают» в дополнение к радиации и химиотерапии. Медитацию, а не молитву. Почему? Может, потому, что у молитвы другая функция. Амиш Гупта был неправ: молитва и медитация совсем не одно и то же. Медитирует тот, кому больно; молится тот, кому страшно. Но страх, как напоминает нам Вивекананда, не фундамент веры, а лишь проявление эгоизма. Монизм адвайты не стал религией масс, но и дуалистические направления индуизма проводят разграничение: молиться можно богам-аватарам (их же и бояться), а Единого можно только любить. Любить Ишвару не как Отца, а, наоборот, как своего ребенка, ибо такая любовь безусловна, лишена суеверных страхов и претензий, требующих теодицеи. «Отречение выше знания, а служение выше отречения». Вот проповедь Свами Вивекананды.

Мне нравится эта приставка, «свами». Если верить «Википедии», на санскрите она означает «владеющий собой» или «свободный от чувств». Но мне слышится другое: «С вами Вивекананда». Как будто вечером, возвращаясь с работы, я слушаю не аудиокнигу, а радиопередачу; не стенограмму лекций, прочитанных в Чикаго больше ста лет назад, а прямую трансляцию оттуда, где нет жизни и смерти, пространства и времени в образах неисчислимых; где Я и Оно превращается в Я и Ты. «Добрый вечер! С вами Вивекананда. Вы не одни».

2016–2017

ВОСХОЖДЕНИЕ

1. Катманду

Фред Фишер, врач-онколог, альпинист и предприниматель в одном лице, держит речь: «В тибетской религии бон молитвенные флаги „дарчор“ считаются символом исцеления. Эти флаги опоясывают весь склон Эвереста. Горные ветра треплют их, отрывая нитку за ниткой. Всякий раз, когда ветер уносит оторванную нитку, вместе с ниткой возносится молитва об исцелении больных. И мы, будучи врачами, выбрали дарчор в качестве символа для нашей волонтерской организации. Наш подход достаточно уникален. Мы занимаемся сбором средств на оборудование для лучевой терапии, покупаем это оборудование для больниц в странах с низким достатком, обучаем местных специалистов и, наконец, покоряем горные пики, неся на вершину молитвенные флаги во имя исцеления наших пациентов. Это наша миссия, наш фандрайзинг. Сегодня в нашей группе около ста человек. Некоторые из вас — врачи, а некоторые — нет. Одни — альпинисты и скалолазы со стажем, другие — нет. Я приветствую вас, желаю вам удачного и приятного восхождения. Уверен, наши усилия не напрасны».

Этот вариант медицинского волонтерства мне внове. Горное приключение с похвальной целью. Разумеется, все это небесплатно. Каждый оплачивает себе дорогу и жертвует определенную сумму на покупку нового оборудования для онкологического центра в Катманду. Но это только часть фандрайзинга. Дело в том, что за каждого участника экспедиции спонсоры, которых нашел предприимчивый Фред, жертвуют дополнительную сумму, равную той, которую вносим мы. Кое-кто из моих коллег уже побывал в одной из таких экспедиций. Говорят: надо быть в нормальной форме, но ничего сверхъестественного. В конце концов, наше восхождение — только до лагерной базы. Если из тебя еще не сыпется песок и ты не окончательный тюфяк, дойдешь, говорят, без проблем. Можно рискнуть.

Театр начинается с вешалки в гардеробе, а восхождение — с Катманду. Грязный, пыльный, перенаселенный, переполненный смогом и молитвенными флажками. От пыли хочется чихать, а еще больше — от идиотской песенки группы «Крематорий», предсказуемо всплывшей в памяти в качестве непрошеного саундтрека. К счастью, этот саундтрек — ненадолго.