Азиатская книга

Горакшеп — последний населенный пункт на пути к лагерной базе. Пустынно-драматичный пейзаж: пики окружают со всех сторон невообразимым многообразием красок. «Как будто гора — это торт, а ледник — глазурь», — мечтательно произносит Шилпен. Но климатические изменения дают о себе знать: глазурь все стремительней сходит год от года. По ночам ледник приходит в движение, издавая при этом странный, пугающий звук. Гул надвигающейся беды. От него просыпаешься среди ночи и уже не можешь уснуть. Так и лежишь в ожидании утра, когда снова включатся краски и Тшерин начнет называть поименно вершины. Вон Лобуче, вон Лхоцзе, вон Амадаблам…

Сегодняшняя утренняя история — самая странная из репертуара нашего гида. Тшерин рассказывает, как он в составе местной экспедиции искал и нашел останки погибшего альпиниста из Исландии, а потом доставил их в Катманду, где его встретили беременная жена и маленький сын покойного. Собственно, сама история душераздирающая, но не странная. Странен комментарий Тшерина: «Для меня было огромной честью вручить им останки любимого мужа и отца, я знал, что они очень ждали этого события, и я был просто счастлив». Неожиданный поворот. Какая-то совсем другая, непонятная психология, диковинная, как заклинания в «Бардо Тхедол». И сразу вспоминается съемка, промелькнувшая в новостях после гибели Иры Ш.: ее семья точно так же приехала в Катманду забирать останки. Их перекошенные от горя и ужаса лица. Представляю себе Тшерина, встречающего их с торжественно-радостным видом. Что это? Отсутствие эмпатии? Точно нет. Ведь Тшерин только и делает, что занимается разного рода благотворительностью, помогает всем, кому только можно (вчера вечером Фишер рассказал о том, как два года назад Тшерин собственноручно организовал палаточный лагерь и суповую кухню для пострадавших в результате землетрясения). С эмпатией у него все в порядке. Тогда что? Совершенно другое мировосприятие, другое отношение к жизни и смерти.

Кстати, именно благотворительность спасла Тшерину жизнь два года назад: после землетрясения он отказался от работы, на которую согласился несколькими месяцами раньше. Вместо запланированного восхождения занялся организацией палаточного лагеря и суповой кухни в Катманду. Организаторам экспедиции пришлось в последний момент искать Тшерину замену. Впрочем, найти другого гида не составило труда: желающих всегда хватает. А через две недели пришло известие о гибели всей группы, включая гида: отколовшийся кусок ледника обрушился на них в районе Горакшепа. Подобных историй было много в Нью-Йорке после 11 сентября: кто-то из знакомых, работавших в одной из башен-близнецов, в то утро не вышел вовремя на работу — заболел или просто опоздал, застрял в пробке… Кто-то должен был лететь тем самым роковым рейсом из Бостона в Нью-Йорк, но опоздал на самолет. Оказывается, чудо — явление куда более частое, чем мы привыкли думать.

От Горакшепа — последний, самый крутой подъем, марш-бросок до Кала-Патхара. После этого — спуск обратно в базовый лагерь и возвращение домой. Этот лагерь — наша вершина. Здешний чортен — место, куда участники похода несли свои флаги, фотографии близких, молитвы, пожелания, воспоминания. Обращения к Тому, кто над нами и, стало быть, ближе сейчас, чем когда бы то ни было. Фред, Сьюзен, Шилпен, Тшерин — все они несут флаги к чортену на вершине холма. Точь-в-точь как в Иерусалиме — записки к Стене Плача.

12. Базовый лагерь Эвереста