Азиль

Но девушка ловко выворачивается, отталкивает Мартена и бросается в толпу – туда, где мелькнуло знакомое лицо с сеткой шрамов на левой щеке. Людской поток тащит её в сторону, она зло работает локтями, пробивая себе дорогу. Ещё шаг, ещё маленький шажок, ещё совсем немного…

– Пустите… Жи-и-иль!!!

Акеми спотыкается, теряет равновесие, роняет арматурину – и, беспомощно взмахнув руками, падает под ноги бегущим людям. Чей-то ботинок врезается под рёбра, сбивая дыхание и заставляя скорчиться в жидкой грязи, словно зародыш в утробе матери. И тут же сверху падает ещё кто-то. Акеми понимает, что её сейчас просто задавят и растопчут.

– Ползи, сэмп-пай…[18] двигайся, – слышит она у самого уха. – Т-туда, к стене.

Сил нет. Акеми просто лежит и ловит ртом воздух, словно рыба на песке. Жиль закрывает её всем телом, гладит по волосам, просит о чём-то… Над головами полосуют воздух автоматные очереди, в лицо летит грязь из-под ног разбегающейся толпы. Акеми ощупью находит руку мальчишки, сжимает его пальцы.

– Вставайте, быстро! – кричит кто-то.

Девушка с трудом разлепляет веки, приподнимается. Рене и Мартен стоят над ними; Клермон подхватывает под мышки Жиля, Мартен размахивает автоматом, не позволяя никому приблизиться к ним. Жиль и Рене поднимают Акеми и вчетвером бегут к катящемуся по улице бульдозеру. Шаман в два прыжка забирается в кабину, Жиль и Мартен подсаживают Акеми и залезают следом.

– Управление возьми, – распоряжается Рене.

Он присаживается на корточки рядом с лежащей на полу девушкой, стирает грязь с её лица.

– Акеми, послушай. Мне надо тебя оставить, я задержусь ненадолго и догоню вас. Мартен отведёт вас в безопасное место, верь ему.

– Куда ты? – охрипшим голосом спрашивает она.

– Закончу то, что начали. И оружие соберём.

Акеми хочет что-то сказать, но Рене уже нет в кабине. Девушка усаживается в углу, плечом к плечу с Жилем, и смотрит в прорезь окна. Тянет гарью. Криков больше не слышно, но от этого почему-то только страшнее. Бульдозер покачивает – Мартен ведёт его на разворот. В окне проплывает белое здание – соцслужба. Фасад лижут языки пламени.

– Красота, а? – не отрываясь от управления, восхищённо цокает языком Мартен. – Наша работа! Разворошили запасы, народу отдали одежду, одеяла, кучу талонов на еду. Десяток хорошеньких баб ребята оприходовали. Пока полиция прибежала, мы руководство притона с крыши побросали.

– Зачем? – глядя в пол, спрашивает Жиль.

– А чтобы люди распоряжались, а не дармоеды, – гордо басит рыжий. – Эх, славно развернулись! Жан умеет с людьми разговаривать, почти как Рене. Народ и так злой и голодный, ему и надо-то пару горячих фраз. Мигом подхватили, молодцы! Как мы полицаев разделали, а? Косая, ты видела, как они убегали? А мы их кого отвалом по стене размазали, кого на траки намотали! Глянь, ни одна сволочь за нами не побежала!

Девушка слушает и не слышит. Слова втекают в уши и растворяются внутри неё, не оставляя ни смысла, ни эмоций. Пульсирует боль в плече, саднит ободранные колени. «Арматурину потеряла, – думает Акеми. – Удобная была. Как меч».

Меч! А где вакидзаси? Девушка испуганно шарит ладонью за спиной, где спит в самодельной перевязи семейная реликвия, и выдыхает с облегчением: на месте. Краем глаза замечает, как Жиль жмурится и прикусывает сжатые в кулак пальцы.

– Эй, Боннэ, ты что?

Он мотает головой, закрывает лицо руками и отодвигается от Акеми.

– Ты его не трожь, – бросает через плечо Мартен. – И спасибо скажи. Его ногами метелили, а не тебя. Не закрой он тебя собой, нам с Рене некого было бы подбирать. Ничего, малыш, сейчас до места доберёмся, Клод тебя починит.

«Молодец, Акеми Дарэ Ка, – укоризненно отмечает внутренний голос. – Полезла спасать парня – и чуть его не угробила. Ты настоящий друг».

Ей становится так стыдно, что она сидит молча и неподвижно всю дорогу, терзаясь мыслями о собственной бесполезности. Отвлекается лишь дважды: первый раз – когда бульдозер сбрасывает скорость, чтобы разъехаться с битком набитым людьми гиробусом (как ей потом объяснит Рене, это те, кто пытался бежать из охваченного беспорядками сектора в соседние), второй – когда их начинают обстреливать из полицейского фургона. Акеми тащит к себе один из трёх автоматов, с опаской рассматривает, окликает Мартена:

– Как это стреляет? Надо куда-то нажать?

– Положи. Мы тут неуязвимы. Эти идиоты зря только патроны тратят.

Фургон катит за ними, не отстаёт. Мартен матерится сквозь зубы, въезжает в узкий переулок и останавливается.

– Вы, оба, – обращается он к Акеми и Жилю. – Если кто сюда полезет – тогда и стрелять. Ясно? Ждём подмогу.

Полицейские высыпают из фургона, обстреливают бульдозер из-за настежь открытых дверей кабины. То один, то другой пытаются подойти ближе, но короткие очереди автомата Мартена вынуждают их отступать.

– Думают – они нас поймали. Как же! – смеётся рыжий. – На самом деле это мы их поймали.