Азовский гамбит

Все дни, что огромная вереница стругов шла вниз по рекам, он без устали на легкой плоскодонке обходил растянувшийся без малого на полверсты караван, лично проверяя, крепко ли несут службу его солдаты, и нет ли какого урона и беспорядка. Каждый вечер высылал дозорный дощаник, чтобы выбрать место и разбить стоянку на одном из многочисленных островов или высокому мысу, самой природой защищенном почти со всех сторон от внезапной атаки степняков крутыми склонами и рекой. Ставили рогатки и сторожу, разбивали лагерь, варили кулеш и кашу на весь полк.

Так и шли. Без особых приключений и происшествий. Когда люди заняты делом, и целыми днями ворочают веслами, подгоняя свои ладьи по светлым донским водам им не до ссор и брани. Разве что песню заведут, и польется раздольная, широкая многоголосая русская речь по-над берегами.

Едва прибыв в город, Федор первым делом озаботился встречей с атаманом Родиловым. Следовало немедля передать доставленные грузы. Шутка ли, одного только хлеба пять тысяч четвертей![7] А кроме того пороховое зелье, свинец, дюжина чугунных коротких дробовых пушек тульского завода и еще много всякого, включая и царево жалование славному Донскому Войску.

А главное, он привел своих «охотников», которых без промедления следовало определить на постой. Восемь сотен крепких мужиков, злых до драки и спаянных железной дисциплиной. А учитывая, что весь нынешний гарнизон Азова насчитывал едва четыре тысячи донцов и тысячу их братов-запорожцев, прибавка выходила очень весомая.

Необходимо было также вызнать из первых рук, что придумали казаки для обороны крепости, выслушать новости и уяснить, как ловчее будет выполнить тайные поручения царя и Михальского.

Встреча прошла за столом, щедро накрытым в честь важного гостя в бывшей резиденции местного паши. Осетрина вареная и соленая, тройная уха, жареные перепелки, целый казан плова с молодой бараниной, ну и паюсная и ястычная икра, куда уж без них? Да к тому еще и бочонок доброго вина сыскался.

— Откуда такие разносолы? В прошлый раз помнится, куда проще угощались.

— Не без того. Попался среди пленников кухарь знатный. Вот и надумал его при себе оставить, пущай нам животы радует.

— Это верно.

— Вот ты послушай, государев человек, — начал уже серьезный разговор войсковой атаман, разливая кахетинское по кружкам. — Поначалу, когда Азов только взяли, все ладно было. Турки да татары непуганые еще с моря грозы не ждали, а потому и походы наши были удачны.

— Много добычи привезли? — с легкой усмешкой поинтересовался Панин.

— Грех жаловаться, — охотно подтвердил Епифан. — И злата-серебра, и оружия доброго, и ясыря, всего вдоволь было!

— А теперь что же?

— Как тебе сказать, боярин, — закашлялся Родилов.

— Я еще не боярин.

— Нам казакам один хрен, что в лоб, что по лбу, — продолжил атаман, справившись с хворью. — Так вот, басурмане они ведь тоже не пальцем деланные, даром что нехристи. И сторожиться начали, и корабли воинские для дозоров посылать.

— Не стало прибытков?

— Хуже! Совсем оскудели мы. Голые и босые, нищие и голодные!

— Я ж и смотрю, — недоверчиво усмехнулся Федор, глядя на приодетого ради встречи с царевым посланцем атамана, а так же богатый стол.

— Не туда ты смотришь, мил человек! — ничуть не смутился казак. Посуди сам, припасы огневые, какие оставались, порасстратили прошлым летом, когда татары приходили нас в осаду брать. Оно конечно, простояли крымцы двенадцать недель под стенами без толку, да ушли. Однако и мы в расход вошли немалый. Нужду и глад терпели, а то ведь все зелье на басурман пожгли. Это хорошо, что ты столько пороху да свинца привез. Особливо же хлеба! За то тебе и людям твоим низкий поклон от всего Тихого Дона. Вот только разбегается народ с Азова. Нечего тут делать. Брань у нас великая промеж собой. Низовские и запорожцы кричат, что и вовсе город держать не хотят. Мол, не выгодно.

— И что делать будем? Крепость мы обязаны отстоять, таков личный приказ государя Ивана Федоровича!

— Ишь ты! — недоверчиво прищурился Родилов. — Неужто сам так и сказал?

— Хочешь побожусь? — усмехнулся Панин. — Как на духу говорю, что его величество с малым отрядом к нам в лагерь под Тулой прискакал, проверил все, и вот такое напутствие дал!

— Эва, — озадачено хмыкнул атаман.

— Не веришь?

— Отчего же. Хотя и дивно сие. Ну да ладно, коли государь сам повелел, то мы уж расстараемся. Скоро из похода вернутся мои казачки, вот и соберем круг. А там всем сестрицам по серьгам раздадим, а кого надо то и вовсе… — не договорив, оборвал фразу атаман.

— Это хорошо, коли так. Полку моему требуется место под казармы.

— Домов свободных много, пусть занимают.

— Нет, — отрицательно мотнул головой Федор. — Надо не просто разместить, а так чтобы они все вместе располагались, под присмотром начальных людей. Иначе враз разболтаются, тогда с ними никакого сладу не будет.

— Вот оно что, — понимающе кивнул Епифан. — Ладно, потеснимся, коли так.

— Хорошо. Еще лекарь иноземный есть с нами, надобно ему дом под лазарет выделить.

— Это дело доброе. Найдем и ему хоромину. Я вот и сам прихворнул. Может, твой немец полечит?