Читаем Азовский полностью

Вся троица сразу живо обернулась ко мне, и среди тишины и шуршания непрерывного снега Профессор удивленно спросил: «Не понимаю, чем вызвана такая отрицательная реакция, молодой человек? Не будете ли добры мне объяснить?» – «Пожалуйста, – хрипло сказал я ему, вызывающе глядя на седую козлиную бороду, сужающуюся книзу непристойным, похожим на кисточку, клинышком, – пожалуйста, я могу вам ответить, хоть я и не профессор какой-нибудь, и не изучал специально историю войн и других всемирных событий. Но неужели, профессор, вы не понимаете, что все ваши слова – это совершенная чушь?! Чушь потому, что летние события в Праге – это лишь эпизод, это лишь репетиция будущих войн и безумных сражений! Это всего лишь искорка племени, в котором сгорят ваши, профессор, внуки и сыновья, сгорят потому, что вы, как страус, стыдливо предпочитаете об этом не думать. Вам, профессор, страшно подумать, что ваши дети и внуки будут гореть в окопчике где-нибудь посредине нефтяных просторов Кувейта?? Вы, профессор, своими лекциями убиваете будущих бесстрашных советских парней, вам нужно или во весь голос кричать, привлекая внимание к будущим атомным войнам, или вообще на эту тему помалкивать! Так, профессор, будет честнее и намного полезнее как для вас, так и для ваших студентов.» – «Да он ненормальный какой-то! – закричал на весь троллейбус Студент, который необыкновенно живо ко мне повернулся. – Не слушайте его, Афанасий Петрович, у этого мальчика, видимо, просто не все дома!» – «Нет, отчего же, – мягко сказал Профессор, превратившийся неожиданно в Афанасия Петровича, – отчего же не прислушаться к мнению нынешней молодежи? Ведь это как-никак наша смена, именно они, так сказать, поднимут и понесут вперед наше временно упавшее знамя. Говорите, говорите, молодой человек, я внимательно вас слушаю.» – «А мне все равно, слушаете вы меня, или нет, потому что никакого вашего знамени я поднимать ни за что не стану. Пусть поднимают его ваши любимчики и подхалимы, с которыми вы сидите в троллейбусе!» – «Но Аркаша не подхалим! – возмущенно замахал руками Афанасий Петрович, – он, между прочим, мой ученик. И не такой нигилист, как некоторые, тоже, между прочим, путешествующие в троллейбусе молодые люди.» – «Я не нигилист, – хрипло ответил я, – просто меня тошнит от всех этих лекций по всемирной истории. Я никогда, профессор, не буду вашим студентом!» – «А я, между прочим, вовсе и не профессор истории, – все так же мягко возразил мне мой собеседник. – Я доктор медицинских наук, и, как вы изволили проницательно догадаться, действительно профессор, а Аркаша – мой ассистент. И, между нами, очень неплохой ассистент.» – «А мне без разницы, хороший он ассистент или плохой, – бросил я недовольно, потому что ошибся в профессии своим собеседников, – мне все равно, какой из него получится врач, для меня это не имеет никакого значения!» – «Как это не имеет?! – всплеснул руками Афанасий Петрович. – Вы что же, собираетесь всю жизнь прожить без болезней и ни разу не обратиться к врачу? Вы собираетесь жить семьдесят лет, и ни разу не обратиться к Аркаше?» – «Я не собираюсь жить семьдесят лет, – в свою очередь как можно мягче сказал я Афанасию Петровичу, – с меня будет достаточно и тридцати.» – «Как, как вы сказали, всего лишь до тридцати? – удивленно замахал он руками на весь притихший троллейбус. – Вы заранее отказываетесь от продолжительной, наполненной высоким служением жизни? Вот он, Валерия, тот самый нынешний юношеский максимализм, о котором я тебе все время твержу, – торжественно сказал он своей спутнице. – Смотри, и не удивляйся после этого ничему!» Валерия, которая давно сидела ко мне вполоборота, странно улыбнулась и ничего не ответила. «При чем тут максимализм?! – возмущенно закричал я на Профессора, так как его дурацкий менторский тон окончательно вывел меня из себя. – Причем тут максимализм, причем тут все эти ваши выдуманные словечки, которые не имеют никакого отношения к жизни?! Вы, профессор, живете в мире, который не имеет отношения к жизни. Вы, неверное, всерьез считаете, что ваша чудесная медицина способна осчастливить все человечество. Вы надеетесь победить палочку Коха, а вслед за ней и все другие пороки нашего несчастного мира. Вы наверняка, профессор, считаете, что рентгеновский аппарат намного важнее какой-нибудь заморской блестящей раковины, от которой нет никакой практической пользы?» – «Естественно, от рентгеновского аппарата пользы больше, чем от блестящей заморской раковины, – торжественно сказал Афанасий Петрович, и спокойно сложил на животе свои маленькие и пухлые руки. – Да вот и Аркаша может вам подтвердить, что успехи современной медицинской науки буквально поражают воображение наших ученых. А что касается пресловутой палочки Коха, или, иначе, возбудителя туберкулеза, который она вызывает, то вышеупомянутая пресловутая палочка будет побеждена точно так же, как побеждены были в свое время беспризорщина, проституция, наркомания, ну и другие отвратительные явления жизни.» – «А вот и не так, а вот и не так!» – торжествующе закричал я на весь троллейбус, прямо-таки разрываясь от душившей меня саркастической судороги, так как диалог наш точь-в-точь напоминал словесные поединки отца и его рыжего брата Ивана. Я, конечно же, играл роль моего рыжего дяди, а сидящему напротив профессору только вилки с грибочками не хватало для полного сходства с отцом. Ситуация была настолько комическая, что я наконец не выдержал, и оглушительно на весь троллейбус расхохотался. Вероятно, на фоне моей болезни и повышенной температуры смех этот показался несколько странным, потому что Аркаша, вытаращив на меня удивленно глаза, громко зашептал на ухо Профессору: «Афанасий Петрович, умоляю вас, перестаньте сейчас же разговаривать с этим мальчишкой! Вы же видите, что у него нервный срыв, который вполне может перерасти в воспаление мозга. Он нездоров, это видно любому непредубежденному специалисту.» – «Ха-ха-ха! – продолжал я свой саркастический смех. – Конечно же, я нездоров, более того – я сумасшедший, потому что поклоняюсь блестящим таинственным раковинам и перед сном иногда кладу под подушку мохнатые орехи кокосовой пальмы. А ответьте мне, Аркаша, на такой детский вопросик – что стоит дороже: кокосовый орех, или блестящий рентгеновский аппарат? Ага, я вижу, как вы презрительно поджимаете свои тонкие ассистентские губы. Вы не хотите отвечать на сумасшедший вопрос полоумного и больного подростка. Ну что же, тогда мне придется сказать за вас: на этот вопрос, любезный Аркаша, современная наука ответа еще не нашла. Еще недостаточно современные медики скушали вкусных малосольных груздей. Они их скушали всего лишь тридцать кадушек, тогда как требовалось скушать сто двадцать четыре. Кушайте, Аркаша, побольше соленых груздей, и тогда непременно пробьетесь в профессоры!» – торжественно закончил я свое поучение, и, победно посмотрев на посрамленных мной оппонентов, демонстративно отвернулся к окну.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Жизнь за жильё. Книга вторая
Жизнь за жильё. Книга вторая

Холодное лето 1994 года. Засекреченный сотрудник уголовного розыска внедряется в бокситогорскую преступную группировку. Лейтенант милиции решает захватить с помощью бандитов новые торговые точки в Питере, а затем кинуть братву под жернова правосудия и вместе с друзьями занять освободившееся место под солнцем.Возникает конфликт интересов, в который втягивается тамбовская группировка. Вскоре в городе появляется мощное охранное предприятие, которое станет известным, как «ментовская крыша»…События и имена придуманы автором, некоторые вещи приукрашены, некоторые преувеличены. Бокситогорск — прекрасный тихий городок Ленинградской области.И многое хорошее из воспоминаний детства и юности «лихих 90-х» поможет нам сегодня найти опору в свалившейся вдруг социальной депрессии экономического кризиса эпохи коронавируса…

Роман Тагиров

Современная русская и зарубежная проза