Баба Нюра. Мистический фольклор

Уже после из специальной археологической литературы я узнал, что подобные рвы обнаруживали только у некоторых курганов. Эти ямы свидетельствуют о том, что в данном кургане присутствует несколько уровней погребений. Именно из подобных рвов и бралась земля для повторной насыпи. Также не исключено, что сами рвы могли носить ритуальный характер в церемониях погребений.

Помимо этого, в литературе было указано, что количество рвов говорит о количестве дополнительных «подхоронений» в кургане. Если ров один, значит, помимо одного погребения, есть и дополнительное, выше уровнем и в более позднюю эпоху. Если рвов три, то таких дополнительных погребений тоже должно быть три.

Там же указывалось, что чаще рвы встречаются в количестве от одного до трёх. Это весьма любопытный факт, который говорит о том, что Митин Горб выходит за нормы среднестатистических курганов. Собственно, его размеры тоже значительно больше средних показателей по статистике. Камни развалены в хаотичном порядке по всему кургану. Никаких рисунков, изображений или следов обработки на них не обнаружено. Сам факт того, что они находятся на кургане, говорит о том, что они были туда принесены. Либо это следы каменной ограды, которая была впоследствии разрушена, либо это следствие чего-то, что у меня пока не получилось понять. Никакой закономерности в расположении камней обнаружить не удалось.

Самым удивительным открытием этой вылазки оказались три дыры, расположенные на восточной стороне кургана. Две из них частично разрушены и осыпаны, а одна сохранила весьма чёткий вход в виде трапеции. Отверстие приблизительно пятьдесят сантиметров в высоту и тридцать в ширину, у основания. Более чем уверен, что это не нора животного, а именно дыра с небольшим туннелем рукотворного происхождения.

Уже после, когда я показывал некоторым охотникам эту дыру и просил их угадать, рукотворная она или оставлена каким-то зверем, почти все они единогласно заявили, что это не нора. По их словам, дыры напоминают какой-то схрон либо лаз в землянку.

Уверенности в том, что они рукотворны, добавили и записи в литературных источниках, посвящённые северному карельскому фольклору и мифам. Там вполне чётко и недвусмысленно описываются легенды о чуди, которая ушла жить под землю, закопав себя живьём. Некоторые же из них оставляли в своих домах/могилах норы, через которые они потом выходили на свет и похищали детей «пришлых иноземцев». По всей видимости, в мифах были отражены как реальные истории самозакапывания чуди заволочской, так и фольклорные мотивы выхода в свет через дыры мистической чуди белоглазой.

Помимо дыр, с одной из сторон кургана был обнаружен резкий обвал высотой почти пять метров от основания. Изначально я предполагал, что это обвалилась какая-та конструкция или целый туннель. Обвал и правда имел некое подобие дельты, напоминающей вход.

Чуть позже в археологической литературе я нашёл пример одного единственного раскопанного кургана, находящегося также на ижорском плато. Идентичная дельта с одной из сторон кургана была описана как вход к ритуальному кострищу. Помимо этого, в аналогичной литературе описывалось, что некоторые из найденных в регионе курганов представляли из себя некое подобие засыпанных «домов мёртвых» с жертвенным костром и столом для праздничного застолья в центре. Имеются предположения археологов, что некоторые из подобных курганов действительно долгое время выполняли функцию «домов мёртвых», иначе – склепов-землянок, в которые можно было прийти и устроить пир в честь погребённых. Среди находок в кургане чаще всего упоминались не украшения, а примитивные кованые сковороды, которые ставились на жертвенный костёр в центре. В местном краеведческом музее даже находятся образцы подобных археологических находок.

Сказать, что все эти детали пазла вызвали у меня шок, значит не сказать ничего. Возможно, всё это действительно лишь совпадения. Этого никак нельзя отрицать. Мысленно я проводил параллели между заблудившейся на Либежгоре старушкой, побывавшей на каком-то пиру, где время не имело счёта, и тем, что описывали археологи. И выводы заставляли волосы на теле шевелиться.

Особенно меня поражала следующая деталь: в курганах, на жертвенных кострищах, были найдены сковороды. Ведь именно это и сделала заблудившая на Либежгоре баба Саня перед тем, как её отправили в психиатрическую лечебницу: она сложила дрова в центре избы, положила на них сковороду с продуктами и подпалила.

Не меньше пугали и отверстия в кургане. Неужели это те самые «дыры», через которые местные ведьмы и осиновские нойды призывали чудь для своих недобрых дел? Крошили ли они когда-нибудь сюда хлеб? Или эти ритуалы были свойственны только тем, кто принимал гостей из леса у себя дома? Наверное, многие вопросы этих мест слишком глубоки и серьёзны для любительского исследования и потому они останутся ожидать тех, кто придёт за ними в будущем. А мне остаётся лишь дальше фиксировать обнаруженные мною детали местной фольклорной панорамы.