Бабье лето

Медицинская сестра, темнокожая молодая девушка указала рукой больному на стул и тут же придвинула к нему старенький не то агрегат, не то аппарат на высокой треноге. Затем вставила какую-то прокладку в полость рта пациента. И тотчас что-то щелкнуло. Васильев понял, что сфотографировали его больной зуб, а может даже и все вместе. Минут через десять девушка вновь появилась и показала снимок. Мужчина высокого роста и с удивительно сохранившейся статной фигурой несколько съежился. Его зубы, особенно нижние, чем-то напоминали зубы древнего неандертальца, жившего в период эпохи раннего и среднего палеолита. Васильев тяжело вздохнул и утвердительно кивнул головой. Скорее всего, эти получерные или даже полусерые извилины на довольно тусклом снимке, были его зубами. Жаловаться на свое родное не было необходимости. Значит, с такими клыками его родная мать родила. Он прилег на специальное кресло, расслабился. Ждал врача.

Вскоре дверь открылась, кто-то вошел в помещение. Мужчина слегка повернулся и приподнял голову. И в один миг его сердце сжалось, не то от испуга, не то от очередной боли в зубах. Перед ним стояла пожилая темнокожая женщина. Она протянула для приветствия руку, которая была в резиновой перчатке, полулежавшему мужчине и на ломаном немецком языке произнесла:

─ Моя фамилия госпожа Мюллер… Я Ваш зубной врач…

Затем широко улыбнулась, оскалив при этом две обоймы полутемных зубов. И тут же сказала:

─ Откройте Ваш рот, необходимо осмотреть Ваши зубы…

Быстрота движений врачихи поразила пациента. Он едва успел открыть рот, как в его полости между верхней и нижней челюстями оказалась несколько пальцев чужой руки.

От неожиданного разворота событий Васильев чуть было не потерял дар речи. Не потому, что вместо ожидаемой врача-немки была не то индианка, не то перуанка. Он никогда не был ни шовинистом, ни националистом. В бывшем Советском Союзе насчитывалось более 120 национальностей, и все жили очень дружно.

Мужчина, лежавший в открытым ртом, то и дело моргал глазами. С каждым мгновением ему все тяжелее и тяжелее дышалось. Несмотря на это, его мозг работал четко и слаженно. Его поражала полнейшая неосведомленность женщины в медицине. Свидетельством этому было пренебрежение к элементарным правилам гигиены.

Мюллер вытащила руку и с улыбкой на глазах озвучила диагноз. Два зуба на нижней челюсти были сломаны! Пациент от сногсшибательного заключения дантиста непонятно почему сильно крякнул. Затем приподнялся с кресла и напыжился. Его попытка объяснить, что во рту у него все в порядке, только есть боль в одном из зубов на верхней челюсти. К сожалению, сделать это ему не удавалось. Мешал этому не страх перед предстоявшей экзекуцией, а желание как можно скорее освободить полость рта от накопившейся слюны. Мюллер потянулась к небольшому столику, на котором лежали инструменты. Васильев этим и воспользовался. Он быстро открыл рот и выплюнул слюну на пол. Затем прорычал по-немецки:

─ Пожалуйста, опустите мое кресло ниже… Я прошу… ─ Медсестра такой прыти от больного не ожидала. Она со страхом смотрела то на врача, то на пациента. Руки молодой девушки сильно тряслись. Она рванулась к креслу. Ее попытка опустить его как можно ниже, успехом не увенчалась.

Васильев резко приподнялся и соскочил с кресла. Затем со злорадством по-русски произнес. ─ Пошла ты на х… ─ И тут же вышел.

В небольшом коридоре перед кабинетом госпожи Мюллер сидело около дюжины клиентов. Они внешним видом во многом походили на своего врача. Васильев присел на стул перед регистратурой, перевел дух. Через пару минут он покинул медицинское заведение. Покинул, несмотря на то что врачиха и ее медсестра со страхом и удивлением недоумевали, почему «русский» со сломанными зубами так быстро их покинул.

Через два дня Васильев нанес визит в зубоврачебный кабинет коренных немцев. Доктор Наундорф был очень вежлив и оказался наредкость хорошим специалистом. Белыми по цвету были и зубы пациента, особенно больной. Врач сделал небольшой косметический ремонт и на этом все дело закончилось. С тех пор Васильев придерживался золотого правила. И раньше он ему следовал. К врачам, особенно, дантистам, надо как можно меньше ходить. Помнил неписаный закон капитализма. Меньше здоровых зубов ─ больше прибыль.

Футбольные посиделки в эту субботу продолжались недолго. Сказалась усталость их участников. Особенно неважно чувствовал себя Истомин. Мало того. Он несколько раз выходил на балкон и глубоко затягивался сигаретой. Все о ком-то или о чем-то думал. Ради компании курил с ним и Васильев. Астахова за мужчинами наблюдала через окно. Она не переносила табачный запах и поэтому не могла знать, о чем разговаривали ее знакомые. При этом она нередко улыбалась. Благодаря этим людям она оказалась за бугром, познавала ту страну, которая на Украине считалась чуть ли не эталоном человеческого счастья и образцом демократии.