Бабье царство. Русский парадокс

Сам Павел не сомневался в задаче сопровождающих его лиц. Во время пребывания в Париже он с таким презрением говорил о своей свите, что Людовик спросил его: «Неужели в вашей свите нет ни одного человека, преданного вам?» – «Я очень досадовал бы, если бы в моем окружении был даже пудель, преданный мне. Потому что моя матушка тотчас повелела бы его утопить» (об этом разговоре Мария-Антуанетта написала в письме брату Иосифу). Но Павел, конечно, погорячился. В его свите был человек, которому он доверял всецело, – князь Александр Куракин, молодой красавец, внучатый племянник любимого наставника Павла – Никиты Панина. Он друг детства Павла. Куракин не был большого ума и способностей, но зато «какою искусною представительностью, каким благородством, каким постоянством и нежностью в дружбе заменял он все недостатки свои!» – написал в воспоминаниях обычно злоязычный мемуарист Филипп Вигель.

«Куракин пользуется доверием и отменным вниманием Павла, – записал Император Иосиф. – Он человек любезный и с манерами высшего общества». Именно с князем Куракиным и произошел знаменитый инцидент, показывающий атмосферу путешествия.

Слежка в XVIII веке

У князя было множество друзей в Петербурге. Один из них – Павел Бибиков. Бибиков-отец прославился сражениях Семилетней войны. Король Фридрих сказал, что «мечтал бы иметь в своей армии такого генерала». Под началом Бибикова служил великий Суворов. Успешно действовал Бибиков-отец и во время подавления Пугачевского восстания.

После смерти отца Бибиков-сын храбро сражался на войне с турками, стал бригадиром (армейским полковником). Но с Потемкиным и его людьми Павел Бибиков не ладил. О печальной ситуации в армии и стране, о своеволии фаворита он написал письмо своему другу князю Куракину. Бибиков отлично знал, что письма вскрываются и читаются. Он позаботился – послал письмо со своим другом, неким капитаном Гогелем. Он писал, что капитан разъяснит Куракину «во всей черноте грустное положение всех, сколько нас ни есть, добромыслящих и имеющих еще некоторую энергию». И как трудно «быть таким бесчувственным, чтобы смотреть хладнокровно, как Отечество страдает».

Но Шешковский не дремал. Слежка вокруг наследника была тотальной. Поэтому багаж капитана Гогеля, друга князя Куракина, был секретно обыскан в Риге, где капитан остановился на ночлег. Письмо Бибикова князю Куракину, конечно же, заинтересовало Тайную экспедицию. С него сняли копию и отослали её Екатерине, а письмо вернули в багаж.

В то время как Куракин читал Павлу радующие его строки о недовольстве правлением матери, бригадира Бибикова уже везли в крепость. Как всегда в важнейших политических делах, Императрица сама написала вопросные листы. 47 вопросов Бибикову составила трудолюбивая Екатерина…

Бибиков покаялся, объяснил посланное письмо раздражением после столкновений с начальством (то есть с Потемкиным), которое было несправедливо к нему. В общем, заговора установить не удалось. Бригадира Бибикова выслали в Астрахань, где в двадцать четыре года он неожиданно умер!

Великий город накануне революции

Наконец Павел прибыл в Париж – на родину учителей матери, великих просветителей. Павел сразу попал в сводящую с ума раскаленную атмосферу предреволюционного города. Салоны, где красавицы ведут философские беседы. Большая королевская семья, в которой принцы крови совершенно независимы. Он встретится с герцогом Орлеанским, открыто выступавшим с критикой короля. Кабинет герцога украшали масонские символы: угольник острием вверх указывал на небо, где правил Великий Строитель Вселенной; циркуль, обращенный вниз, – на грешное наше обиталище. В переплетении угольника и циркуля парил Дух Человеческой Свободы – сияющая звезда.

Павел узнает уже в России, что свободолюбивый герцог стал кумиром революционных толп, чтобы потом, проклинаемому теми же толпами, отправиться на гильотину. В Версале Павел встретился и с остальными будущими убиенными. Граф и графиня Северные были представлены Людовику Шестнадцатому и Марии-Антуанетте, сестре столь гостеприимного австрийского Императора.

26 мая был устроен прием в Версале. В прическу графини Северной, покрытую бриллиантами, были вплетены бутылочки с водой и цветами. Вода делала цветы невянущими. «Это было прелестно: весна на голове среди снегов пудры», – записала баронесса Оберкирх. Множество столь же великолепных причесок танцевали на балу. Пройдет чуть больше десятка лет – и большинство этих голов с восхитительными прическами отрежет гильотина.

«Павел… бедный Павел»

После Парижа граф и графиня Северные направились в Брюссель. И по пути произошел удивительный эпизод, ставший впоследствии очень популярным в русской литературе.

Рассказ об этом эпизоде находится в баронессы Оберкирх, сопровождавшей августейшую чету. Она была подругой детства жены Павла, Вюртембергской принцессы Софии Марии Доротеи (в крещении Марии Федоровны).