Бабье царство. Русский парадокс

В мае 1738 года в Березов был направлен капитан Ушаков, родственник главного инквизитора Андрея Ушакова. Он объявил Ивану: прибыл для того, чтобы улучшить их жите-бытье. Ушаков много говорил с Иваном, пил с ним, расспрашивал о нем собутыльников. Потом уехал – составлять нужный рапорт.

И вскоре князя Ивана Долгорукого, к ужасу жены, посадили в вырытую во дворе яму и приставили караульного. Это была землянка в рост человека, и видеть его Наталья могла только ночью – милостью охранников. Но однажды она нашла яму пустой… Красавица обезумела от горя. «…Кричала, билась, волосы на себе драла, кто ни попадет навстречу, всем валилась в ноги, прошу со слезами: помилуйте, когда вы христиане, дайте только взглянуть на него и проститься…» – писала она позже в своих воспоминаниях.

Вместе с Иваном забрали его младшего брата Александра. Их привезли в Тобольск, где они были встречены следственной комиссией. В комиссии арестованные с изумлением увидели хорошо знакомого и такого душевного прежде капитана Ушакова…

Капитан вместе с Василием Суворовым, отцом нашего великого полководца, произвели первые допросы…

Так началось хождение по мукам князя Ивана Долгорукого. Его с младшим братом Александром перевезли в Петербург. В Тайной канцелярии их зверски пытал ее начальник Андрей Ушаков. Требовал рассказать о подделке завещания Петра Второго.

Первым не выдержал пыток младший брат – рассказал о том злосчастном документе. И тогда Ушаков поработал с Иваном. Все прелести Тайной канцелярии отведал несчастный… У Ивана сорвали ногти – пытали иголками, поломали плечевые суставы, постоянной беспощадной поркой кнутом превратили тело в кровавое месиво. Ослепший от сидения в черной яме, подвергшийся нечеловеческим мукам в Канцелярии, Иван обезумел. Теперь он говорил все, что хотел услышать Ушаков… только бы прекратили мучить!

И уже вскоре повезли на пытку остальных Долгоруких, участников злополучного сговора. Их допрашивали о преступном замысле основать на Руси республику…

Казнить привезли в Новгород. Это был символический жест. Новгород – древняя и последняя русская республика. Город, присоединенный к Москве Иваном Третьим и беспощадно разгромленный Иваном Грозным… Летописец писал тогда о тысячах погибших. Младенцев привязывали к матерям и топили в Волхове, а если всплывали – добивали баграми. Это была нравоучительная жестокость. Иван Грозный (которого так ценил Великий Петр) уничтожал не только Новгород, он уничтожал память о другом пути России – о вольном Новгороде, о Новгородской республике.

И вот теперь князья Долгорукие, потомки Рюрика, замахнувшиеся на самовластие Романовых, взошли на эшафот на новгородской земле – древнем последнем островке свободы в море азиатской истории Руси. Они должны были продемонстрировать неминуемую гибель всех, кто смеет покушаться на святая святых – отечественное Самодержавие.

Казнь

Василию Лукичу и князьям Сергею Григорьевичу и Ивану Григорьевичу, приговоренным к четвертованию, милостью доброй Императрицы всего лишь отрубят головы. Но несчастного полубезумного Ивана четвертовали.

Иван Долгорукий, такой подлый в жизни, оказался велик в смерти. Во время мучительного четвертования после каждого удара топора он благодарил Господа. Когда отрубили правую руку, смог сказать: «Господи, благодарю тебя…» Отрубили ногу – он все шептал: «За то, что ты позволил мне… – Отрубили левую руку. – Познать тебя…» – И потерял сознание.

Его жена Наталья, не знавшая о казни мужа, в тюрьме родила его сына.

Царская невеста

Не забыла Анна и о последней невесте покойного Императора…

Горда была княжна Екатерина Долгорукая. Всегда помнила, что она «Ее Высочество Государыня-Невеста», чье имя прежде славили во всех церквах. После казни ее родственников Анна повелела заточить Екатерину Долгорукую в дальнем нищем Горицком Воскресенском монастыре, на берегу реки Шексны. Этот монастырь традиционно был тюрьмой царственных узниц. В Горицком монастыре была насильно пострижена в монахини Ефросинья, жена князя Андрея Старицкого, дяди Ивана Грозного, утопленная впоследствии в Шексне по приказу того же Грозного. Сюда же отправил Иван Грозный жену родного брата Юрия. И уже вскоре ее также велел утопить в Шексне. Сюда же сослал Грозный свою четвертую жену Анну Колтовскую. Здесь по приказу Лжедмитрия жила насильно постриженная в монахини дочь Царя Бориса Годунова Ксения…

У входа на черный двор монастыря, где находились коровник, хлев и конюшня, стоял деревянный сарай с крошечным оконцем и дверью, окованной железом. Теперь в этом сарае колодницей содержалась «та особа» – Екатерина Долгорукая, потерявшая имя, но не потерявшая гордости. Когда приставленная к ней монахиня замахнулась на нее четками из деревянных бус (они заменяли в монастыре плетку), Екатерина сказала: «Опомнись! Я и во тьме княжна, а ты и на свету холопка». И та не посмела ударить.

Когда приехал инспектировать ее житье (а точнее, охрану) сам Андрей Иванович Ушаков, княжна не встала и оскорбила словами всесильного царя пытки. После этого забили единственное окошечко в ее сарае.