Бабье царство. Русский парадокс

Началось следствие, которое возглавлял, конечно же, близкий друг Бирона Ушаков!

Андрей Иванович не так давно беспощадно пытал своего хорошего знакомого Волынского. Так что Бирон знал, что его ждет. Но Миних не разрешил пытать курляндца. Был собран суд из вельмож, еще вчера раболепствовавших перед регентом. Многие из них совсем недавно, в угоду Бирону, участвовали в другом суде, беспощадно расправившемся с Волынским. Они же просили покойную Императрицу сделать Бирона регентом. Но всё это – вчера! Сейчас с тем же единодушием они обвинили Бирона в захвате Регентства, в заговоре против правящей Брауншвейгской династии, в преждевременной смерти императрицы Анны Иоанновны, которую, «несмотря на болезни, Бирон заставлял скакать верхом в плохую погоду». Щедро вменяемые Бирону государственные преступления позволили суду единодушно приговорить его к смертной казни через четвертование.

Молоденькая Анна Леопольдовна, ставшая теперь правительницей при младенце-сыне, заменила смертную казнь пожизненной ссылкой в глухое сибирское село Пелым.

И вчерашний строитель Ладожского канала Миних опытной рукой начертил острожный дом, в котором должен был жить в ссылке некогда всемогущий регент.

Глядя на рисунок Миниха, История (в который раз!) загадочно улыбнулась.

«Всякое благодеяние должно быть наказано»

Итак, с помощью Миниха двадцатидвухлетняя Анна Леопольдовна стала правительницей России при младенце-Императоре до его совершеннолетия… Как когда-то Меншиков, как потом Долгорукие, как затем Бирон, Миних тотчас начал собирать титулы. Он взял себе три (!) министерства – иностранных дел, внутренних дел и военное. Он хотел стать генералиссимусом, но здесь его опередил принц Брауншвейгский.

Властолюбец Миних вызывал все больше неприятия у Брауншвейгского семейства… Анна Леопольдовна открыто скучала в присутствии «этого старика», вечно одержимого новыми идеями. Принц, чей брат был знаменитым полководцем, мечтал руководить русской армией вместо «надоедливого старика».

И в это сложное время Миних совсем некстати заболел, как когда-то Меншиков. В Зимний дворец тотчас принесли (конечно же, мучимого подагрой) Остермана. Он объяснил Анне и мужу, что Миних совершенно ничего не понимает ни в иностранных делах, ни в делах внутренних. Остерман посоветовал убрать Миниха из власти, пока он не сделал очередной переворот… Анна, видевшая, как легки в России перевороты, радостно согласилась.

Выздоровев, Миних узнал, что за время болезни потерял две министерские должности. Иностранными делами стал заведовать Остерман, внутренними – сын того жалкого члена Верховного Тайного Совета, граф Михаил Головкин (следовательно, тоже Остерман). Миниху оставили лишь должность военного министра.

Взбешенный Миних пригрозил отставкой. К его изумлению и негодованию, Анна тотчас ее приняла… Счастливый генералиссимус герцог Брауншвейгский, который мог теперь стать главным военачальником, поспешил издать манифест. В нем объявлялось, что Миних отправлен в отставку по старости, из-за немощи и болезней. Миних был в ярости. Перепуганная Анна Леопольдовна заставила мужа извиняться. Что ж, Миних достаточно пожил на свете и обязан помнить часто цитируемое нами изречение: «Всякое благодеяние должно быть наказано».

Но молоденькая правительница не поняла: она удалила из власти единственного из окружавших ее людей, которого уважала и слушалась гвардия, – могущественный «парламент с ружьями». И хотя Остерман продолжал пугать Анну возможным переворотом, который способен сделать Миних, Анна была слишком добра, чтобы совершать подлости. Отправить вчерашнего благодетеля в крепость, как советовал Остерман, она не захотела.

Вместо этого правительница и принц каждую ночь меняли спальни в Зимнем дворце. Успокоились они, только когда Миних переехал жить на другую сторону Невы.

Удивительный человек был Миних, состоявший из противоречий века. Он мог обворожить и тотчас оттолкнуть грубостью, был безмерно горд, честолюбив. Но ради честолюбия этот гордец мог унижаться и предавать… Он был одним из лучших инженеров века, строителем каналов и крепостей и успешным полководцем, умевшим разрушать каналы и крепости. Но при строительстве, как и на поле боя, верный ученик Петра щедро платил за успех человеческими жизнями. Возраст его приближался к шестидесяти. Казалось, его карьера стала достоянием прошлого. Но это только казалось. Такие люди возраста не имеют…

Остерман выходит из-за занавеса

Остерман, как хитрейший часовой механизм, тайно двигал стрелку русской политической жизни…

И впервые великий интриган открыто вышел на авансцену власти. Все послы теперь справедливо считали его истинным правителем России.

Впрочем, ситуация во власти была сложнее, если не сказать – глупее. Правительница была слишком ленива и легкомысленна, чтобы править. И слишком властолюбива, чтобы передать всю власть опытному Остерману. Время от времени она вместе с любимой камеристкой вмешивалась во власть – неумело и вредоносно.