Бабье царство. Русский парадокс

19 июня 1740 года было созвано Генеральное собрание из судей, где опять же заседали одни русские вельможи. Они единогласно приговорили посадить вчерашнего кабинет-министра на кол с урезанием языка. И это в XVIII веке! «Я чудовище, я осудил невиновного», – сказал его дальний родственник Нарышкин, выходя из залы, и расплакался… Должно быть, многие дома рыдали. Но осудили единогласно! По легенде, услышав приговор, Волынский произнес бессмертное: «Нам, русским, хлеба не надо, мы друг дружку едим и тем сыты бываем».

Анна долго отказывалась подписать приговор, однако Любимый по-прежнему был неумолим. Она подписала, но сажать на кол министра не захотела. Бирон согласился на некоторое облегчение смерти врага.

Казнь состоялась в конце июня на Сытном рынке. Волынского везли мимо места, где недавно стоял знаменитый Ледяной дворец. Уже в апреле дворец растаял, как растаяла его мифическая власть…

На эшафоте Волынскому прочли новый приговор. Оказалось, в доброте своей Императрица кол отменила и повелела обезглавить, отрубив предварительно лишь (!) руку и урезав язык.

Детей Волынского приказано было отправить на вечное поселение в Сибирь…

На эшафоте палач отрезал Волынскому язык, и уже потерявшему сознание кабинет-министру, с кровавой повязкой на челюсти, отрубили руку и голову. Графа Мусина-Пушкина после урезания языка отправили в Сибирь, лишив титула, званий и состояния. Вице-адмирала Соймонова также лишили звания и состояния и, выдрав ему ноздри, сослали в Сибирь. Конфидентам менее титулованным – Еропкину и Хрущеву – отрубили головы.

Впоследствии Екатерина Великая в пору своих благодетельных реформ прочла «Генеральное рассуждение…» Волынского и материалы следствия.

«Сыну моему и всем моим потомкам, – написала она, – советую и поставляю читать сие Волынского дело, от начала до конца, дабы они видели и себя остерегали от такого беззаконного примера в производстве дел. Императрица Анна своему кабинетному министру… приказывала сочинить проект о поправлении внутренних государственных дел, который он и сочинил, и ей подал. Осталось ей полезное употребить, неполезное оставить из его представления. Но, напротив того, его злодеи, и кому его проект не понравился, из того сочинения вытянули за волосы, так сказать, и взвели на Волынского изменнический умысл и будто он себе присвоивать хотел власть государя, чего отнюдь на деле не доказано».

Толстуха уходит

Весь год Анна Иоанновна болела и окончательно слегла в октябре 1740-го. И здесь в последний раз победила любовь… Ради Любимого она положила великую Империю в детскую колыбель. Согласно ее завещанию, после ее смерти Императором должен был стать недавно рожденный ее племянницей Анной Леопольдовной двухмесячный младенец Иоанн… Но кто будет регентом при младенце – кто будет управлять страной?

Бирон предпринял необходимые шаги. Он попросил виднейших вельмож высказать свое мнение. Перепуганные недавней казнью Волынского, все находившиеся в Петербурге члены Сената и кабинета министров единодушно подписали петицию Императрице. Они просили Анну, чтобы регентом при младенце стал Бирон! Все они так же «любили» Бирона, как и просивший Императрицу от их имени фельдмаршал Миних, ненавидевший курляндца за постыдный мир с турками и украденную победу…

Добрая Императрица согласилась на их нижайшую единодушную просьбу. Таким образом не любившая Бирона мать младенца-Императора Анна Леопольдовна была устранена от власти. Любимый становился Регентом, правившим необъятной страной. Фактически новым правителем России. Таков был последний дар любви Императрицы… Дело было сделано – Анна Иоанновна умирала счастливой.

Прусский посланник барон Аксель де Мардефельд в депеше, отправленной Фридриху Второму, написал: «Семнадцать лет деспотизма и девятимесячный ребенок, который может умереть весьма кстати, чтобы уступить престол Регенту!»

Но покойная, умело стрелявшая птиц, наглый немец Бирон и прусский посланник забыли, что исполнением царских завещаний в России занимается гвардия – отечественный «парламент с ружьями».

Когда Императрица умирала, к ней вошел Миних… И ее последние слова были обращены к нему. Будто чувствовала она, что именно Миних разрушит ее мечту: «Прощай, фельдмаршал… Простите все…»

Глава 4 Правительница Анна Леопольдовна

Бирон спрятался под кроватью