Бабло пожаловать! Или крик на суку

Услышав слово «Даун», Рамсесу вдруг стало понятно, кого ему напоминало лицо Дэвиса. Он вспомнил, что, оказывается, ему просто знакомы такие люди. Рамсес предположил, что дел с ними он никогда не имел, но о них знал, что они существуют.

Вместе с тем, Рамсес отчего-то почувствовал обиду за Дэвиса и решил снова вмешаться. Хотя бы сменить тему разговора, так неудачно, как оказалось, им начатую:

— Дэвис, а как мы вчера приехали к тебе? Бабушка говорила, в корыте?!

Парень поставил чистые, сухие тарелки на полку и повернулся к ним лицом, ласково улыбаясь.

— Да. Я не знал на чем еще Вас привезти, — речь у Дэвиса была с задержкой, тембр голоса звучал своеобразно, но нельзя было сказать, что произношение ужасное, а слова на слух воспринимаются отталкивающе.

Рамсес поморщил лоб, пытаясь вспомнить что-то из вчерашнего. Попытка не увенчалась успехом.

— Скажи мне, Дэвис, как так получилось, что я с вами, но не могу вас вспомнить? — Рамсес подумал и добавил: — Впрочем, я совершенно ничего не помню.

— Как вас зовут, помните? — озадаченно спросил Дэвис.

— Я ж его выспрашала, он, як партизан, не говорит.

Рамсес, пытаясь вспомнить имя, смотрел то на бабулю, то на Дэвиса. Не отыскав ничего у себя в голове, он отрицательно помотал головой и пожал плечами.

— О, я ж говорю, як партизан!

— Я, правда, не помню.

— Остальное помните? — продолжал спрашивать Дэвис и было видно, что он искренне переживает.

Рамсес задумался вслух:

— Собственно, я не знаю, о чем мне надо подумать, чтобы понять, что я помню, а о чем забыл. Скажу так, когда я говорю или вас слушаю, то просто понимаю, что, то или иное я знаю, а, вот, кое-что мне совершенно не знакомо…Как-то так.

— У меня есть пресса, — сказал Дэвис и взял с полки экземпляр свернутых газетных листов, которые протянул Рамсесу. — Помните, как читать?

Рамсес развернул листы и прочитал первый, попавшийся на глаза, заголовок статьи:

— «Цирк в Кремле», — и словно в подтверждение самому себе, что он может читать свободно, Рамсес продолжил и весьма бегло: — Самое ли время, когда на улицу выходят недовольные граждане, устраивать в Кремле шоу?! Руководство ГКД, отдавая отчет, что главная площадка страны непроста, заверило…

— Так, — перебил Дэвис, — читать Вы можете. Это значит, что у Вас — временная потеря памяти.

— А ты откуда можешь об этом знать? — удивился Рамсес, будучи твердо убежден, что Дэвис не может об этом ведать наверняка.

— В основном в Интернете я читаю только о болезнях и помню, о чем пишут, — Дэвис обиделся.

— Я имел в виду, что ты не врач, — ответил Рамсес и приободряюще улыбнулся, потому что одновременно с этим, он отчетливо понял, что такое и Интернет, и доктор.

— Вот, Вы почему-то верно знаете, что болезнь и врачи, и вообще все то, о чем мы говорим — это связано с медициной. Вы же понимаете это? Ведь, так?

— Да, — твердо ответил Рамсес, начиная осознавать, что, действительно, он о чем-то просто знает и все тут. А, вот, какие-либо темы (равно, как и значение отдельных слов) ему совершенно не знакомы.

— Вот, я и Вам говорю, доктора про такую болезнь пишут, что иногда люди забывают недавнюю свою жизнь, а остальное у Вас будет все так, как и прежде.

— Но, — растерянно заговорил Рамсес, — почему тогда я не помню семью, имя…Ты, случайно, не читал в Интернете, как долго подобное состояние может длиться?

— Я читал о таких, как Вы, что после двух дней они опять вспоминали о себе все.

Рамсес недовольно поджал губы.

— Один врач писал, — продолжал Дэвис, — что такое происходит с тем, кто перенапрягся или у него был сильный стресс…и после холодной воды такое может быть! Я теперь стараюсь ей не умываться.

Рамсес усмехнулся, машинально реагируя на последнее предложение.

— Вы можете, и правда, радоваться, — пробубнил Дэвис, насупившись от обиды, — в случае с Вами, это не приносит никакого вреда. А память воротится к Вам и у Вас не останется ничего плохого…В отличие от Вашей болезни, о моей — так не пишут.

Наступило молчание. После этого бабуля, которая до сей минуты слушала и не перебивала их, поинтересовалась:

— Х-де ж ты живешь? Тоже не помнишь, милок?

Рамсес вновь поджал губы, вспоминая, а затем ответил, мотая головой:

— Ничего не помню.

— Вот те на, — озадаченно сказала бабуля, — свалился на мою голову! И, як я с вами двумя управлюсь? Ладно б, Дэвис, до того приносил в дом какусь живность больну — и все боле кошек, да собак. Те поживут-поживут, оклемаются, да сызнова вольной душой на раздолье, изрядко у гости воротясь, а с тобою тяперечя, як?

Рамсес растерялся, почувствовав неловкость, и поспешил ответить, но получилось неуверенно:

— Я уйду сейчас.

— Далече? — поинтересовалась она. — Иль, як партизан, знамо куда, но вам — промолчу?

— Нет, я, правда, не знаю.

— О, то-то, сиди уж, — махнув рукой, бабуля тяжело поднялась с табурета и направилась прочь.

Она пошла в соседнюю комнату. Но не в ту, в которой проснулся Рамсес, а рядом.