Бабочка на штанге (сборник)

Хихила, хихила,
Гнилая бахила!
В болото упала,
Г…м провоняла…

Кому захочется такого? Стать «хихилой» можно в один момент, а отскребать себя потом от этого звания ох как непросто…

Впрочем, почти у каждого из ребят против «стой-замри» была защита. Марко знал, что есть она и у Кранца. Почему же Кранец будто споткнулся, замер?

Ну, конечно, от неожиданности! Он же, растяпа, сразу не вспомнил! Однако через две секунды сообразил. Встал одним плечом к Марко, другим к ребятам, выпятил живот, сунул руки в карманы широких, полосатых, как матрац, штанов.

— Ну, фига ли клеитесь?

Джольчик из кармашка -

От всего отмашка!

Джольчик и правда был талисманом от всяких заклинашек, запретов и приставалок.

Все сошлись вокруг Померанца.

С Марко поздоровались мельком — кто взглядом, кто быстрой улыбкой, кто коротеньким «здра…». А центром внимания был Кранец-Померанец. Его уши возмущённо полыхали. Он, кажется, готов был сказать гневную речь. Славка его опередила:

— Врёшь ты, Фимочка! Нету у тебя джольчика… — Тощая, с тонкой шеей, она ехидно и непримиримо смотрела на Кранца сквозь белые прядки на лице.

— Есть!.. — Кранец отчаянно зашарил в кармане, портки перекосились так, что одна штанина съехала до лодыжки, а другая задралась выше колена. — Вот! — Он вытащил на свет гранёную пробку от одеколона, та засверкала.

Славка растянула губки в тонкую улыбку.

— Это просто стекляшка. А твоего джольчика у тебя нету…

Кранец замигал и запыхтел:

— Докажи…

— Вот и докажу… — Славка задрала на животе длинную мальчишечью футболку (рыжую с черным пиратским портретом). Под футболкой была модная джинсовая юбочка с мундирными пуговицами и карманом у пояса. Из кармана Славка извлекла двумя пальчиками такую же, как у Кранца, пробку. — Смотрите, здесь приметка, скол на кончике…

Все вытянули шеи. Посмотрели на пробку, потом на Кранца. Тот глядел на свои растоптанные кроссовки и пыхтел всё сильнее.

— Ну? Будешь отпираться? — с беспощадной ласковостью спросила Славка и отдула от губ невесомую прядку.

И все смотрели на Кранца-Померанца с тем же вопросом.

Разные были здесь люди. Кроме Славки и Кранца, два приятеля — деловитый коренастый Топка и непоседа-вьюн Пиксель (тоже из шестого класса), маленький коричневый Икира; круглая, как полнолуние, и всегда невозмутимая Галка Череда (Славкина подружка, пятиклассница), любопытный и неумытый четвероклассник Матвейка Кудряш… Да, разные, но про одно знали они одинаково: нельзя клясться фальшивым джольчиком. Так поступают лишь окончательные хихилы…

— Н-ну? — снова сказала Славка.

Было похоже, что Кранец сейчас заревёт.

— А чего… — выдохнул он, — я это… пошутил…

— Шуточки у тебя, Померанец, — хмыкнула Славка. Похоже, что с облегчением. — А теперь скажи всем, где потерял настоящий джольчик? Вот этот…

— Я, что ли, знаю? — буркнул Кранец.

— Небось, догадаешься, если подумаешь, — заметила круглая Галка.

— Чего думать-то…

— А потерял он его в саду у бабки Лександры, — со сдержанным торжеством сообщила Славка. — Лазал туда попробовать первый урожай черешни…

— Ну и что? Он один, что ли лазал? — рассудил справедливый Икира. — Отдай ему джольчик, Мирослава…

— Другие, кто лазали, посуду у бабки не били, — возразила Славка. — А Померанец не только все банки у неё расколотил, а ещё и расписную макитру грохнул. Она эту макитру в прошлом году на ярмарке в Камышах купила. Радовалась, какая разноцветная посудина. Для неё это чуть ли не главное счастье в жизни было: поставит перед собой и шепчет: «Я же ще такой радуги нигде больше не бачив…» А он…

— Я нарочно, что ли? — плаксиво взвыл Кранец. — Я не знал даже!..

— Да что случилось-то? Объясните по-понятному! — встрял любопытный Кудряш.

Тогда Славка неторопливо и с подробностями принялась рассказывать.

Сегодня утром бестолковый и бессовестный Померанец (прогуливая, кстати, уроки) забрался к бабке на участок и начал, чмокая, лакомиться ранней черешней. Бабка усмотрела это безобразие из окошка. Завопила и, растопырив костлявые руки, бросилась за нахалом и обжорой. Кранцу на этот раз повезло. Хоть и был неповоротлив, а сумел увернуться от хозяйкиных лап и кинулся к плетню. Перемахнул и брякнулся на той стороне, как мешок с кукурузой (это Славка так сказала: «мешок с кукурузой»; Кранец хотел было ответить «сама такая», но счёл за лучшее промолчать). И всё бы хорошо, но во время бегства Кранец попал ногой на валявшуюся в траве доску. А доска серединой своей лежала почему-то на полене. Её конец подлетел и ударил по лавке, на которой сохла пирамида банок для солений-варений. Банки взлетели, как от взрыва гранаты. Что от них там осталось, можно представить… Мало того! Большая банка по дуге ушла к табурету, где стояла бабкина радость — ведёрная посудина с пёстрыми узорами, петухами и мальвами на лаково-оранжевых боках. Была посудина — сделались черепки…