Бабочка, выкованная из стали

— На ноже действительно отпечатки только вашего мужа. Других нет, а должны быть — ведь это столовый нож и пользовались им вы, если на кухне хозяйничаете вы, а не ваш муж. Похоже на то, что, перед тем как оказаться в руке Виталия Сергеевича, этот кухонный предмет, вернее, его рукоятка была тщательно протерта, потому что на ней не только нет отпечатков пальцев другого человека, но и следов крови, которые должны быть. Белый автомобиль, кстати…

— Ну хватит, — скривилась женщина, — это все ваши домыслы.

И опять к подполковнику подошел практикант и показал ему свой мобильный. На этот раз Гончаров читал значительно дольше.

— Ну, чего там у вас? — не выдержала жена артиста.

— Очередные домыслы, — ответил Игорь. — А мы вернемся к нашей содержательной беседе. Белый автомобль «БМВ», кстати, ваш сын приобрел у вашего бывшего директора. Удивительно, конечно, как нигде не работающий молодой человек тридцати лет отроду отыскал миллиона четыре, чтобы купить немного поддержанный «Х-5».

— Три миллиона, — усмехнулась Татьяна. — Я копила на эту машину много лет, хотела сделать сыну подарок. Заняла еще некоторую сумму…

— К нему в гости вчера приходил ваш бывший директор?

— К мужу, — быстро ответила Татьяна. — Олег иногда заходил к нему и приносил бутылочку, а то и две. Но вчера Олег чего-то разошелся и принес три. Я тоже к ним подсела, но потом меня растащило немного, я ушла спать. Потом проснулась…

— А в соседней комнате муж с ножом стоит, и ваш близкий друг хрипит и ногами дергает, — подхватил Игорь. — Вы это уже рассказывали.

— Какой близкий друг? — тихо спросила Лушкевич. — То есть чей близкий?

— Ваш не просто близкий, а очень близкий. Вчера, например, он прислал вам сообщение, предупреждая, что придет к вам, чтобы узнать, когда ему отдадут деньги за автомобиль. Текст приблизительно такого содержания: «Дорогая, я устал ждать. Пол-ляма за «бэху»-пятерку это не вариант. Ты сломала меня на четыре, я согласился, как лох последний. Если ты рассчитываешь рассчитаться своей…»

— Хватит! — закричала Татьяна. — Я не хочу слушать этот бред! — Она посмотрела на мужа: — Неужели ты поверишь этим…

— А чего мне верить, — спокойно ответил Виталий, — я и так знал про ваши отношения. Почти пять лет терплю, но это мне наказание за всю мою жизнь непутевую. За то, что я затушил в себе искру Божию. Бог дал, Бог взял, но человек сам себя предает и сам отвечает за свое предательство.

— Какой же ты урод! — закричала Лушкевич. — Они хотят Владика посадить!

Зачем-то она выкинула руку и указала пальцем на заместителя начальника РУВД.

— При чем тут ваш Владик, — спокойно отреагировал Игорь. — Мы вас хотим обвинить в преднамеренном убийстве своего любовника. Вы уговорили его продать вашему сыну престижный автомобиль, дали небольшой аванс, пообещав остальную сумму выплатить потом. Но делать это не собирались. Денег у вас нет и не предвидится. Возможно, Владик пообещал достать, но не мог, потому что новый его бизнес не успел развернуться и теперь уж явно не раскрутится. Армянцев вчера явился в вашу квартиру. Вы ждали его уже за накрытым столом, усадили за стол мужа… Приехал ваш сын… Присоединился к вашей компании. Очень скоро, как мне кажется, вы отправили спать Виталия Сергеевича, и у вас начался разговор по существу дела. Армянцев не хотел слушать ваши отговорки о том, что деньги скоро появятся и вы с ним рассчитаетесь… Наверняка начал угрожать вашему сыну, что для вас совсем неприемлемо. Уж лучше угрожал бы вам, а не Владику, тогда, может, дольше прожил бы. Вы вышли на кухню, взяли нож, вернулись в комнату и нанесли первый удар в спину, точнее, в правую лопатку. Олег Миронович смог подняться и повернуться к вам, и тогда вы ударили второй раз. Теперь уже в грудь. Армянцев устоял и даже попытался вырвать у вас нож, но схватился за лезвие, в результате у него была разрезана ладонь. И тут, как мне кажется, к убийству подключился ваш сын. Владик напал на Армянцева сзади, обхватил за шею, надеясь повалить его на спину. И тогда вы ударили своего любовника в сердце. И это был уже смертельный удар. Сыну вы велели быстро уехать, сказали, что свалите все на Виталия, который якобы в пьяном угаре зарезал собутыльника…

— Какой же я дурак, — прошептал Лушкевич и обхватил голову руками.

— А почему вы в наручниках? — удивился Гончаров и посмотрел на Лячина: — Непорядок. Мошкин, сними наручники с уважаемого заслуженного артиста.

Сержант подскочил и на глазах удивленной Татьяны расковал хозяина дома.

— А теперь что делать, товарищ подполковник? — спросил он.

— Надень их на подозреваемую.

— Что?! — не поверила женщина. — На кого? Что ты сказал, оборотень в погонах… Да сейчас приедет телевизионная группа и на весь мир раструбит, какая ты сволочь и негодяй.

— У вас порез на мизинце правой руки, — напомнил Гончаров, — потому что столовый нож не приспособлен для убийства, после одного из ударов кулак скользнул по рукояти и мизинец коснулся лезвия. Думаю, что эксперты подтвердят мое предположение. Мошкин, ну что ты медлишь!

Сержант ловко защелкнул наручники на запястьях женщины.