Бабочка, выкованная из стали

На экране было видно, как у стены стоят мужчины. Мимо них проходит молодая женщина в красном платье и внимательно всматривается в лицо каждого.

— Сейчас, сейчас, — повторяла она, как будто успокаивала не присутствующих, а саму себя, — я Дроздова Бориса Борисовича видела…

— Дроздова Владимира Петровича, — поправил ее мужской голос.

— Да-да, — подтвердила дама, — именно Владимира Петровича, как вы и сказали… Я видела его в весьма стесненных для себя эмоционально-моральных обстоятельствах, потому что меня заставили делать то, на что согласится не каждая женщина: я должна была передать ему деньги…

— Которые вы перевели на счет общества с ограниченной ответственностью «Таежная краса», а потом сняли.

— Меня заставили это сделать по телефону.

— Запредельная дура, — произнес Беседин, — придумала же названия! «Таежная краса»! Назвалась бы лучше «таежная крыса»!

Игорь вернул ему телефон.

— Я просил практиканта, чтобы он проверил ее странички в социальных сетях. На всех снимках она или за столом в своем кабинете, или на заседании каких-то комиссий. А еще в барах, на танцполе… Иветта Викторовна не замужем и постоянного сожителя у нее нет. Самое удивительное при этом, что она далеко не уродина, у нее прекрасная фигура, о чем свидетельствуют снимки на пляжах…

— Если позовет с собой на берег Иртыша, не советую лезть в воду. Там и в жару ледяная вода, а сейчас конец лета.

— Никуда я не полезу, — покачал головой Гончаров, — мне только надо узнать, почему преследуют Дроздова. Если речь идет о хищении двух миллионов рублей, к которому он не имеет никакого отношения, в чем я не сомневаюсь, то непонятна активность, с которой за дело взялись мои омские коллеги. У нас, как известно, чиновники попадались на хищениях сумм в десятки, а то в сотни раз больших. И вылезали сухими из воды. Шесть или восемь лет условного срока, и все. А сейчас какая-то провинциальная тетка попалась на воровстве, сказала, что отдала деньги незнакомому человеку, потому что ей велели это сделать по телефону. Это же просто оговор. Но может, ей посоветовали так говорить. А кто посоветовал?

— Вот поедете в Омск и сами на месте разберетесь, — напутствовал Игоря адвокат. — И вообще, возвращайтесь оттуда живым и здоровым: вы нам всем и здесь нужны.

Гончаров сходил в спальню за деньгами, вернулся и протянул Беседину семь банкнот по пятьсот евро.

— Так даже лучше, — обрадовался адвокат, — а то к рублю у меня в последнее время доверия нет.

Оставшись один, Игорь снял с себя костюм и ботинки, влез в привычные телу джинсы и полосатую майку футбольного клуба «Ньюкасл». Потом вспомнил, что майку два года назад ему подарила бывшая жена, и снял ее. Зашел в гардеробную, в которой прежде хранились вещи жены, а сейчас не осталось почти ничего. На верхней полке лежал пакет с чем-то. Игорь взял его и заглянул внутрь. Там была белая флотская рубашка-голландка: в такой он ходил в моря на практике перед выпускным курсом. Может, даже именно в этой самой голландке и ходил. Он осторожно через голову надел ее, и она налезла, причем не стесняла движений. Как будто он за прошедшие двадцать лет совсем не изменился. В этой рубашке он стоял вахту на ходовом мостике — вернее, сидел, поглядывая на приборы и в книгу, лежавшую у него на коленях. То был томик Чехова, и читал он «Дом с мезонином». Игорь вспомнил, как он тогда закончил читать, посмотрел на ночной океан, на звезды, на сверкающую серебром лунную дорожку и задохнулся счастьем от красоты окружающего его мира. Звезды сверкали от края горизонта и до края, огромная луна трепетала, как сердце бесконечного ночного неба. Игорь опустил глаза на страницу и прочитал последнюю строчку: «Мисюсь, ты где?»

Он тогда был практикантом, знал, что через год окончит академию и попадет на хорошее судно, потому что едва ли не лучший на своем штурманском факультете, он хотел увидеть весь мир, любил свою будущую морскую специальность, море, корабли и рубашку-голландку. Но все изменилось в его жизни. И сейчас у него самого есть парень-практикант, который наверняка любит выбранное им дело и старается стать хорошим оперативником. Таким же, каким был его отец, и таким же, как Гончаров, на которого он смотрит во все глаза. Нельзя бросить такого парня.

Гончаров взял мобильный и набрал номер Пети Грицая. Тот отозвался, и подполковник спросил:

— Мама далеко?

— Мама дома, — отозвался практикант, — а я на работе. Мы тут с Шишкиным высиживаем, ждем, когда дежурную группу отправят на выезд. А пока все тихо.

— И хорошо, что тихо, — удивился Гончаров. — А вообще, вы что это там расселись? Завтра же рабочий день. С утра надо быть как огучики.