Бабочка, выкованная из стали

Но Гончарову было уже все равно: он уже почти наверняка знал, где находится Лена, надеялся, что скоро увидит ее, а на все остальное ему было наплевать.

Глава двадцать третья

Полозова вышла из такси, подошла к багажнику. Узбек-водитель не спешил ей помочь. Наконец он подошел и достал ее чемодан. Достал и тут же поставил на землю возле ее ног.

— А до подъезда донести трудно? — поинтересовалась Людмила Федосеевна, едва сдерживаясь, чтобы не заорать на дикаря.

— Э-э, — ответил тот, — там меня другой клиент ждет… Тоже ехать надо.

Узбек стоял и смотрел на Полозову, ожидая, когда она рассчитается.

— Сколько с меня? — поинтересовалась Людмила Федосеевна.

— Э-э, — удивился водитель ее простоте, — восемьсот девять… то есть девяносто.

— Я дам тысячу, если ты дотащишь чемодан до дверей.

— Рахмат, — усмехнулся наглый водитель, — там клиент… Давай восемьсот девяносто и все.

Как назло, в кошельке были только тысячные купюры. Полозова вытащила одну и протянула парню. Тот достал из брючного кармана смятую сотенную, а потом еще десятирублевую монетку и протянул.

— И чемодан донеси, как положено! — не сдавалась Людмила Федосеевна.

— Я помогу, — прозвучал за спиной мужской голос.

Обернувшись, она увидела молодого человека в синей спецовке и с чемоданчиком для инструментов.

— А вы кто?

— Газовая служба, — ответил молодой человек, — в магистрали падение давления, и мы весь квартал проверяем. Где-то утечка. Скорее всего, в вашем доме. Вот нас и гоняют проверять — как бы чего не вышло.

Он подхватил чемодан и поспешил к подъезду. Полозова едва поспевала. Газовщик остановился у подъезда, обернулся. На его лице расплывалась приветливая улыбка.

— Тяжеленький у вас чемоданчик. Вам на который этаж?

— Третий, — ответила Людмила Федосеевна, открывая дверь парадного. После чего предупредила: — Лифта нет.

Молодой человек поспешил к лестнице.

— Спасибо, — крикнула ему вслед Людмила Федосеевна, — не знаю даже, как вас благодарить.

Парень поднялся на пару ступенек и остановился.

— Тогда услуга за услугу, — произнес он, не оборачиваясь, — дозвольте мне снять показания давления газа в вашей квартире. Минуту-полторы это займет.

— Делайте, что нужно, — махнула рукой проректор.

Она поднималась на свой этаж, смотрела на недавно выкрашенные стены старого дома. Людмила Федосеевна приобрела эту квартиру лет пять назад. Сталинский дом, тихий район, высокие деревья во дворе… Стоила квартира, конечно, дорого, но удалось быстро продать свою прежнюю двушку, добавить сотню тысяч евро… Зато теперь у нее четырехкомнатная в сталинском доме — сто семнадцать квадратных метров с великолепной отделкой.

Она поднялась на свою площадку, у дверей ее квартиры стоял газовщик и ждал. Полозова подошла, открыла дверь, зашла внутрь, отключила сигнализацию, потом впустила в дом парня и вдруг подумала: «А как он узнал номер квартиры? Почему он остановился именно у моей двери, хотя на площадке их еще три?»

Полозова сбросила туфельки и сунула ноющие ступни в мягкие домашние тапочки. Прикрыла дверь, прошла внутрь квартиры и спросила парня:

— А что вы хотите здесь замерять? Дело в том, что я специалист и по газовому оборудованию…

Эта была, конечно, неправда, Полозова отвернулась, чтобы газовщик не смог прочитать эту ложь на ее лице.

Что-то резко сдавило горло. Людмила Федосеевна вскинула руки и ухватила ими тонкий шнур, который больно давил на горло и не давал дышать.

— Помогите… — выдала она и поняла, что никто не поможет, не успеет: все закончится прямо сейчас, закончится внезапно, закончится жизнь, и не будет ничего, о чем она мечтала и на что надеялась… Не будет воспоминаний: теплой печки, поющей кошки под боком, не будет травяного чая с сотовым медом, карасей, которые мама жарила с луком и домашней сметаной, не будет ничего, потому что не будет ее самой…

— Не надо, — хотела крикнуть она, ни на что не надеясь, понимая, что вдохнуть уже не удастся. И захрипела…

Последнее, что увидела Людмила Федосеевна, — белый потолок просторной прихожей, который перевернулся и закрыл собой все видимое пространство… Но тут же и он растаял. Полозова вдруг увидела себя сверху из-под этого потолка — себя, маленькую, лежащую на спине в прихожей и дергающую ногами. Она хотела заплакать, закричать от ужаса неизбежного… И сразу навалилась темнота…

Глава двадцать четвертая

В другие дни Гончаров был бы уже на работе, но сегодня он никуда не спешил. Сидел на кухне и пил чай из стакана с подстаканником. На подстаканнике, который когда-то подарили ему коллеги, был изображен милиционер с собакой и стояла надпись: «Если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет». Когда-то Игорь пил из этого стакана водку — не постоянно, разумеется, а только по пятницам в компании тех самых сослуживцев, но потом все решили интеллигентно пользоваться рюмками, чтобы сидеть подольше, и стакан переехал домой к Гончарову.