Бабочки улетают в рай

Иалу смотрел на него с нескрываемым удивлением: он и не предполагал, что у его друга столько всего намешано в голове. Вероятно, дело всё-таки в крови, как ни банально. Сам он считает себя индейцем, однако за последние поколения, с тех пор, как его прадедушка по прозвищу Острый Коготь женился на бледнолицей прабабушке, а мама вышла замуж за папу — сына просто американки и афроамериканца, едва ли можно причислить их чадо к коренным краснокожим…

Джим выдохнул, как будто сошел с трибуны, закончив, наконец, сей монолог, хлопнул Иалу по плечу:

— Так и быть дружище, иду с тобой!

Внутренний голос не обманул Иалу.

Вопреки опасения Джима, в квартале их встретили вполне миролюбиво. Во всяком случае, с кастетами и пистолетами нападать никто не собирался.

— Эй, парень! — осмелев, окликнул Джим подростка в бейсболке. — Кто здесь у вас самый главный?

— Зачем он вам? — подросток громко хлопнул розовым пузырём жевательной резинки и тут же надул новый.

— Есть одно дело, — уклончиво ответил Джим.

— Самый главный здесь Рой, но никаких дел он с вами разбирать не будет, — снова хлопнув пузырём, уверенно замахал руками подросток.

— Почему не будет?

— Потому что у него дочь смертельно больна, — гордый своей осведомлённостью, торопливо сообщил подросток.

От неожиданности у Джима даже глаза полезли на лоб.

— А ну-ка веди нас, парень к нему, — протянул он подростку купюру. — А это тебе на жвачку.

Рой встретил молодых врачей, как ангелов, спустившихся с небес. Появление любого человека, носящего белый халат, сулило хоть призрачную, но надежду.

Но первая радость отца схлынула довольна быстро: молодые люди были слишком молоды, чтобы помочь его беде, перед которой отступили и хирурги с опытом и именем.

В доме пахло лекарствами, и царила та особая тишина, которая грозит вот-вот взорваться причитаниями и плачем. Рой старался не думать об этом, гнал беспощадные мысли прочь, как назойливых мух. С тех пор как погибла в автокатастрофе жена, Джессика — его единственная родная душа на этом свете…

Девушка была прекрасна, как шоколадная статуя, и даже казалось нелепым, что болезнь посмела коснуться такой красоты.

Чуть раскосые огромные глаза, джунгли восхитительных волос, лианами рассыпавшихся по постели — редчайшая чёрная жемчужина, достойная украсить царскую корону.

— Папа, у нас гости? — удивилась девушка и подняла голову на подушке.

Голос был слаб, а невидящий взгляд пытался нащупать очертания.

— Да, познакомься. Иалу и Джим — молодые нейрохирурги.

Девушка слабо улыбнулась и потеряла сознание.

Отец принялся обмахивать её полотенцем, дрожащими руками потянулся за беспрестанно стоящим на столике нашатырём.

— Она постоянно теряет сознание, — голос Роя дрожал, как и его большие сильные руки.

Джим даже сделал шаг назад, точно боялся, что несчастный отец прочитает в его глазах приговор «безнадёжна».

— Он ещё здесь? — спросила девушка, едва очнувшись.

— Здесь, доченька. И твой отец, и наши новые друзья — мы все здесь, рядом с тобой…

— Я вижу его…

Девушка вытянула руки вперёд, ощупывая пространство перед Иалу. — У него густые чёрные волосы и добрые карие глаза…

— Всё верно, — воспрянул духом отец. — А меня, а меня ты видишь?

— Нет…

Рой снова обречённо выдохнул:

— Никаких улучшений, она просто бредит. Она уже неделю ничего не видит.

— Но она сказала всё правильно, — возразил Джим. — У Иалу чёрные волосы и карие добрые глаза.

— Эх, сынок, сынок, поднял и опустил руку Рой. — Разве ты не видишь, что в этом квартале у всех густые чёрные волосы и карие добрые глаза?

Джим вздохнул.

— Если ты его видишь, хотя бы его одного, скажи нам ещё что-нибудь о нём: во что он одет и какого он роста, — снова появились упрямые искорки надежды во взгляде Роя.

— Он довольно высокий, — медленно, с трудом произнесла Джессика, — в светло-сером костюме и носит очки.

— Всё верно, — призадумался Рой. — Но почему его ты видишь, а меня, своего отца, — нет?

— Потому что он спасёт меня…

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво посмотрел на Иалу Рой.

— Я видела сегодня сон, в котором я была бабочкой, а он мне заштопал крыло. Ему очень нравится спасать бабочек.

— Что ты такое говоришь… — испугался за рассудок дочери Рой.

— Я верю, я чувствую, я знаю, он и только он сможет меня спасти…

Безоговорочная уверенность девушки придала Иалу такую веру в счастливый исход операции, что он только отчаянно молился, боясь утратить хоть частицу этой снизошедшей на него силы. Джим пребывал в состоянии какого-то лихорадочного возбуждения, но Иалу не сомневался, что в ответственный момент он будет лучшим ассистентом на земле.