Бабоса. История человека-улитки

Ким не спал несколько дней и перестал есть. Наконец, он попросил заменить его на работе и в одиночестве отправился на природу на дальние заводи. Он не мог посоветоваться ни с кем из семьи, Мария или мать разнервничались бы, тем самым только усугубив обстановку. У дядьев, теток, многочисленных кузенов имелись свои интересы, часто идущие вразрез с общими. Здесь требовалось кардинальное решение, меморандум или ультиматум, – неважно. Важно, чтоб наступил мир.

Но как взять обратно будущее в свои руки, в которых оно никогда и не бывало? А все же именно его руки хотели вернуть назад будущее, настоящее и даже прошлое семьи.

Ночью он позвонил отцу и напросился на встречу. Хосе был не против, он вообще считал, что не нужно прерывать связи – его новая жизнь и будущее не шли в контрах со старой и семьей в целом. Просто необходимо было провести грамотный водораздел.

Ким, соврав семье насчет встречи с отцом, отправился к морю, где его ждало сразу несколько сюрпризов.

Отец стал другим, он встретил сына по-иному: не как раньше, по-отечески, а скорее по-дружески, задорно и весело. Представил девушку-китаянку. Ким почти не заметил ее присутствия, его занимал новый образ отца. Молодой, шутливый, полный сил, он весь горячился, хвастался перед сыном планами.

– Мы всю жизнь работали как ишаки, Ким! Так завещали наши деды. Например, Ким Бабоса, – он подмигнул сыну насчет совпадения имен. – Наш вожак, наш номер один. Он говорил: семья – это Бог, это судьба. Но это неправильно! У каждого она своя. Да, связанная, словно цепью, с родом, но не для того, чтобы заключить в кандалы и унести на дно. Мы свободны от судьбы, сынок. Мы достаточно работали, чтоб освободиться. Богатство и труд, в конце концов, должны стать наградой, а не ярмом на шее. Я последние несколько лет будто не жил, а тащил жизнь и вас вместе с собой в никуда. Там, – он указал на огромный бассейн, обрывающийся небом, – нет жизни. Только бизнес, бизнес и вокруг одни и те же лица. А я? А как же я? Я сам-то кто? Продавец улиток? Нет, Ким, я интересный человек или человек с интересами. Я хочу друзей, хочу приключений, хочу новшеств, сюрпризов этой жизни! Знаешь, ведь у меня есть талант, – Хосе хлопнул себя по коленке, – ну помимо того, что я классный любовник, – он послал поцелуй китаянке. – Я понимаю лошадей. Лошади – это… это удивительные создания. Мои друзья! Они слушаются меня. Я могу их дрессировать. Узнал бы я это, трудись, как прежде, как ненормальный, собирая вонючих склизких улиток? – он скривился. – Никогда!

Ким слушал отца и поражался. Каждое его слово, словно укус змеи, оставлял раны, гноившиеся ядом, на сердце или душе. Ему было тяжело дышать и думать от этих революционных идей отца. И в этот момент случилось еще одно чудо или беда. В комнату вошла Алина с подносом, и Ким почти потерял сознание.

Она ему так и не перезвонила. Он, естественно, не искал ее. И даже забыл. Почти забыл, пока не увидел и не понял, что страсть к красоте за эти годы только усилилась. Она, словно цунами, накрыла его с головой. В тот момент он даже возбудился и, если б не присутствие отца, кончил бы только от одного взгляда на русскую служанку.

Алина почти не изменилась, только потерялся налет целомудрия и наивности, веры найти свою мечту на чужбине. Это отразилось в глазах, которые будто потухли. Зато она еще больше стала похожа на Снегурочку, только из второй части оперы, где отчание вошло в жизнь снежной волшебницы. Все те же тонкие руки, белые, как снег, сервировали стол, наливали кофе. Полные алые губы улыбались и желали прекрасного дня.

Ким больше не слушал отца, хотя запомнил каждое его слово о том, что нельзя терять ни минуты. Ведь после стольких лет простоя сначала надо найти себя истинного, а потом зажить своей истинной жизнью, исполнив предназначение.

Ким нашел Алину на террасе, где она прибирала после второго завтрака за многочисленными родственниками Лерены, так звали китаянку, которая выбрала себе это имя, чтоб любимый и другие иностранцы не ломали себе язык.

– Вы не приезжали целых три года, – сказала Алина вместо привествия.

– Будто ты меня ждала, – сам себе ответил Ким и тоже не поздоровался.

– Вы стали другим. Возмужали, – молодая женщина улыбнулась, и глаза ее загорелись.

Ким внутренним взором оценил себя ее глазами. Да, он действительно стал иным после свадьбы с Марией. Правда, это не проявилось во внешности, по-прежнему отвратительной и отталкивающей, как у мутанта-слизняка. Даже не поменялся его почти женский голос. Но внутри он стал мужчиной: сильным, умным, где-то хитрым, как прапрабабка Мария, расчетливым как прапрапрадед Бабоса, который не помнил родства, но верил в семью, как в Бога, и честным, как Ким Бабоса – человек-улитка и точка.

Вся семья китайцев и Хосе отправились на огромной недавно купленной яхте в море на целый день, Ким остался дома, попросив отца отдельно без всех свозить его на рыбалку. Хосе согласился с удовольствием. А Ким ждал, когда придет Алина. Придет сама. И она пришла.