Бабур-Тигр. Великий завоеватель Востока

Бабур давно перестал доверять предсказателям судьбы, но терпимо относился к робкому, внушаемому Хумаюну. После смерти Мирзы-хана он назначил своего тринадцатилетнего сына правителем провинции Бадахшан и вместе с Махам, матерью мальчика, проводил его в новые владения. Через несколько дней родители оставили Хумаюна, поручив его заботам тщательно отобранных советников. Очевидно, разлука с отцом не противоречила желанию самого Хумаюна; Бабур только согласился с его решением и постоянно писал сыну, жалуясь на то, что Хумаюн ограничивается лишь ответами на его письма.

Поэтому, будучи ребенком, Гульбадан никогда не видела своего сводного старшего брата, наследника кабульского престола, и очень редко встречалась с отцом, который обычно находился в очередном походе. Первая сознательная встреча с ним произошла много лет спустя, на берегу Инда, и приближение к падишаху повергло ее в великий страх. Как большинство других женщин маленького двора, Гульбадан не доверяла доморощенным предсказаниям, а искала доказательства того, что ее семья пользуется особой милостью Господа.

После периода «лишения престола» прошло немало времени, и в семье тоже произошли перемены. Теперь ею уже не руководила железная воля несгибаемой Исан Даулат. Махам, мать наследника, довольствовалась уединенными покоями дворца и никогда не обращала взор – по крайней мере в то время – на политический горизонт, за которым время от времени скрывался ее супруг и откуда он вновь появлялся, привозя подарки для всех своих женщин и детей – от дрессированных обезьянок до тончайших шелков с пешаварского базара. Денежные подарки он делал лишь своим старшим сыновьям, носящим титулы. Иногда в поездках его сопровождала молодая афганская госпожа. Как ни странно, Биби пользовалась признанием в кабульском гареме, – возможно, из-за своего веселого нрава, но, возможно, и потому, что не имела детей. Женщины наслаждались безопасной жизнью в Кабуле; об этом свидетельствует то, что каждое возвращение Бабура отмечали импровизированными праздниками. Однажды он решил не сообщать о своем возвращении, и об этом стало известно, когда войско уже подошло к реке. Тогда, потеряв голову от волнения, оба старших сына поспешили ему навстречу, чтобы приветствовать отца подобающим образом. Поскольку времени на то, чтобы усадить их на коней, уже не оставалось, они промчались через мост на руках у слуг. Бабура этот случай очень позабавил.

Прибавление семейства происходило естественным порядком, но, кроме того, семья увеличивалась за счет прибывающих беженцев. Ханзаде пришлось оставить своих детей у узбеков, поэтому она с благоговением взяла на себя заботы о Гульбадан, которая называла ее «любимой госпожой». С севера прибыла сводная сестра со своим сыном. Сулейман, младший сын Мирзы-хана, также был поручен заботам Бабура; ему перешел титул его отца – правитель Бадахшана, и Хумаюн правил от его имени как регент. Сулейман присоединился к Аскари и стайке девочек, проходивших обучение при дворце. Служители искусства, бежавшие в Кабул из Герата, Балха и Бухары, наставляли детвору в каллиграфии, стихосложении, религии, истории и астрономии, а также обучали их необходимым языкам. В годы своего обучения Гульбадан писала на тюркском. В заглавии мемуаров ее имя не упоминается, они называются «История Хумаюна». Однако на самом деле это жизнеописание всей семьи, рассказывающее о восхождении на индийский престол.

Скорее всего, Махам вела свой род не от знатных корней. Ни о ее родителях, ни даже о том, что означает ее имя, ничего не известно. Гульбадан называла ее Махам-акам – госпожой Махам. Никто не пытался оспаривать первенство матери наследника. Четверо других ее детей умерли в первые годы жизни. После смерти последнего из них она обратилась к Бабуру с необычным требованием, и Бабур выполнил ее просьбу.

К этому времени он уже заполучил Биби и находился на пути в Баджаур, но заметка в дневнике сделана позднее. «После Хумаюна у меня было несколько сыновей, его родных братьев, но они не жили. Хиндал тогда еще не родился. Когда мы находились в тех местах, от Махам пришло письмо. Она писала: «Будь то хоть сын, хоть дочь, отдай мне ребенка на счастье и на радость – я его усыновлю и воспитаю». В пятницу двадцать шестого числа того месяца, находясь на той самой стоянке, я согласился передать Хиндала Махам и, написав об этом письма, послал Юсуф Али Рикабдара в Кабул».

Ребенка ждала Дильдар («Повелительница сердца»), которая была моложе Махам и в дальнейшем стала матерью Гульбадан. В редких случаях царские жены усыновляли еще не родившихся детей женщин более низкого происхождения, чтобы воспитывать их как своих собственных. Но в семье падишаха таких случаев не было. Почему стареющей Махам пришло в голову взять ребенка другой женщины? Возможно, ей хотелось воспитать Бабуру чужого ребенка, раз уж она не могла больше родить ему сыновей. Дильдар была против этого, но не осмелилась нарушить приказ падишаха.