Бабушка, которая хотела стать деревом

– Мам, может, над Тихим океаном? Ледовитым? Да любым! Зачем тебе Терек понадобился? Ты же говорила, что никогда туда не вернешься! – Я была даже не удивлена, а шокирована.

Мама уехала из Северной Осетии, из села, в котором выросла, в шестнадцать лет. И никогда в жизни не желала туда вернуться. То место над горной рекой, над которой она вдруг пожелала развеять собственный прах, было непростым. С того обрыва бросались в реку обесчещенные девушки, те, которые, как считалось, опозорили семью. Разгневанные односельчане собирались сбросить мою маму с этого обрыва трижды. Именно поэтому ей пришлось уехать из родного села, сбежать. И вдруг она решила туда вернуться. Пусть и в виде праха.

– Не думаю, что там существует церемония развеивания, – заметила я.

– О, я тебя умоляю. Заплати, и тебе любую церемонию устроят, – отмахнулась мама. – Только барашка не режь!

– Я что, согласно традициям, должна лично зарезать барана? Что-то я такого не припомню, – удивилась я маминому запрету на баранину.

– На поминки всегда барана режут. Мне не надо! Даже не думай! Все равно старого подсунут. И вообще я баранину с детства не люблю.

– Хорошо. А мы сейчас с тобой меню на поминки обсуждаем? – уточнила я. Кажется, на моем лице отразились все эмоции, несмотря на свежую порцию ботокса, который вроде как не позволял двигать мышцами лица.

– Да, а что такого? Лучше закажи речную форель. Она такая вкусная, ты не представляешь. Пусть на мангале сделают. И пироги обязательно. Только не с картошкой. С фасолью и с ботвой. Ну с мясом тоже можно. Еще хочу черемшу, только свежую, а не маринованную.

– Мам, я так, только уточнить… А если в момент развеивания праха будет не сезон ботвы и черемши, что делать? – Я решила записаться к косметологу для внеплановой порции ботокса во все места.

– Ой, заплати – и все. Тебе тут же все достанут! – Мама не видела никаких причин не достать свежую черемшу вне сезона. А также форель, которая вполне могла уплыть в другое место для нереста, или не знаю, какие там еще у форели бывают личные дела. Я допускала, что рыба не будет дожидаться момента, когда моя мама решит распорядиться собственным прахом, и дать себя выловить, чтобы поминки прошли достойно. И чтобы без барана, но непременно с речной рыбой.

– Мам, я не готова сейчас обсуждать твое поминальное меню, – призналась я.

– А что такое? – удивилась она.

– Ну хотя бы то, что ничего из заказанного ты не попробуешь. В силу естественных причин. Мам, какая тебе разница, что будут есть люди? Форель или барашка? Ты уже пеплом станешь к тому моменту, согласно твоим же пожеланиям! – заорала я. Ну согласитесь, очень непросто обсуждать подобные вопросы с собственной матерью, которая еще не летает пеплом, но хочет все контролировать.

– Ты хочешь сэкономить на поминках? Нет, ну не до такой же степени ты меня не любишь! – обиженно воскликнула мама и отключилась.

Ну да, не люблю. Не хочу обсуждать, что подавать на поминках – мясо или рыбу. Спасибо, что салат «Цезарь» не потребовала. И рулеты из баклажанов. Тогда можно было бы свадьбу устраивать. Свадьбы, поминки – везде салат и рулеты.

– Мам, я не хочу туда возвращаться. Ты же помнишь, как я ездила на могилу бабушки. Мне было тяжело. Это было не мое село, – напомнила я, когда мы созвонились в очередной раз.

– Ну ты же меня не слушала! Я предупреждала! Там давно никого не осталось, ни друзей, ни родственников! – воскликнула мама.

Да, это правда. Бабушка похоронена в осетинском селе, в прошлом мусульманском, что редкость для республики, на старом кладбище. Она русская, не мусульманка, не осетинка. Но кладбище находится рядом с редакцией газеты, где бабушка проработала всю жизнь. И всегда мечтала лежать по соседству. Тут же, рядом, типография – второй дом, в котором и я, по сути, выросла. Мама запрещала мне возвращаться в село. Точнее, не запрещала, но отговаривала.

Мне было восемнадцать, когда я захотела поехать на могилу бабушки.

– Тебе нельзя, – ответила мама. – Как ты появишься там без мужчины, без мужа? Что о тебе подумают? Бабушка была уважаемым человеком, ты не можешь ее опозорить. Выйди замуж, тогда поезжай, куда захочешь.

Я вышла замуж. Очень рано по нынешним временам.

– Мам, я хочу поехать на могилу бабушки, – сообщила я.

– Нет, ты не можешь. Что о тебе подумают? Да, муж есть, но нет сына-первенца. Бабушка была уважаемым человеком, ты не можешь ее подвести. Сначала роди мальчика.

Я родила мальчика-первенца. Когда сыну было года четыре, я опять собралась в село.

– Ты не можешь, – ответила мама.

– Сейчас почему?

– Бабушка была таким уважаемым человеком. Да, у тебя есть муж и сын, но что о тебе подумают? Скажут, больная, больше не можешь родить. Надо девочку. Помощницу по хозяйству, – объявила мама.

– А просто девочку можно? Не помощницу? – уточнила я.