Бабушка, которая хотела стать деревом

Поскольку дело происходило в последних числах декабря, класс был украшен к Новому году. Тамара увидела свисавший мокрой соплей с карты мира дождик и, порывшись в сумке, достала вату. Дети замерли, учитель тоже. Откуда у Тамары взялась в сумке еще и вата – лучше не спрашивать. Но я точно знаю, что наша соседка всегда носит в сумке «Снежок» – небольшой неприметный пакетик. Но если на него наступить и раздавить, он становится средством экстренной заморозки. Я такой возила на соревнования, когда дочь занималась художественной гимнастикой. Бинт, конечно же, у Тамары тоже всегда с собой. В общем, наша прекрасная соседка сорвала со стены унылый дождик, скатала небольшой комочек ваты и намочила его водой, благо в классе была раковина. Прилепила вату к дождику и со всей силы бросила в потолок. Дети ахнули дружным хором. Историк сказал «ой, мамочки», гадая, что ему за это будет. То есть прилетит, как дождик в потолок. Через минуту все опять ахнули, потому что дождик не отлипал, а прекрасно висел на потолке. Уже не так уныло, как на карте на стене. После этого Тамара выдавала всем кусочки ваты и показывала, как лепить на дождик. Дети пулялись в потолок. У некоторых не получалось с первого раза пульнуть достаточно сильно и уверенно. Историк, кстати, тоже не отставал и даже сбегал в соседний класс за дополнительным материалом в виде новогоднего дождика.

– Так, и где дети? – В класс неожиданно ворвалась учительница русского.

Все присели от ужаса, поскольку не знали, чего ждать от русички. Впрочем, Тамара знала, чего ждать от прекрасной Елены Юрьевны, которая учила еще ее сына. И в свои семьдесят с гаком лет на пенсию даже не собиралась. Да и отправить ее насильно никто бы не решился – даже физмат-класс, в котором русский язык преподавала Елена Юрьевна, выдавал высочайшие баллы по ОГЭ и ЕГЭ. Елену Юрьевну, кажется, даже новая директор школы побаивалась.

– Томочка, привет, – поздоровалась учительница. – Не буду спрашивать, какими судьбами тебя сюда занесло. Но какого рожна ты мне урок сорвала?

– Вот, показываю детям лайфхаки нашего детства, – рассмеялась Тамара. – Простите, не думала, что они так увлекутся. И не знала, что следующий урок – русский. Три минуты – и они ваши! Дети, быстро встали, убрали за собой и пошли за Еленой Юрьевной. Три минуты! – гаркнула Тамара. Дети кинулись стирать следы внешкольной активности.

– Но все началось с деревенцев! И ковбойцев! – отчаянно краснея, сообщил историк.

– Это кто такие? – строго посмотрела на него Елена Юрьевна.

– Жители деревни, – прошептал историк.

Дети сползли от хохота под парты.

– А, понимаю, это все объясняет, – кивнула Елена Юрьевна. Она подошла к Тамаре, отщипнула ватку, мастерски ее скрутила, намочила, насадила на дождик и уверенным движением пульнула в потолок. Ватка прилипла к потолку тут же. Дети дружно ахнули от восторга и замерли.

– Руки-то помнят! – объявила Елена Юрьевна.

Потом она прошла по рядам, осмотрела бумажные пульки и вынесла вердикт: «Жевать надо лучше. Слишком толстые. Чем тоньше, тем лучше бьют». Она скрутила пульку, приладилась и пульнула аккурат в лоб историка.

– Ай, больно же! – воскликнул тот.

– Учитесь, пока я жива, – объявила Елена Юрьевна и вышла из класса. – Если что, я вас не видела и вы меня не видели! Завтра контрольный диктант, повторите тему. На сегодня свободны! Томочка, приходи почаще. Я хоть развеялась. Молодежь… Такие они все скучные!

– Да, Елена Юрьевна, спасибо, до свидания, – сказала Тамара. – Дети, что надо сделать, когда учитель выходит из класса? – рявкнула она.

Дети не привыкли вставать в знак благодарности. Не были приучены. Но Тамара уже скатывала в плотный шарик пульку. Дети дружно подскочили.

– Томочка, я прямо в свою молодость попала, – рассмеялась Елена Юрьевна.

Историк исправил Даше оценку после того, как Тамара объявила, что лично занимается с девочкой историей как репетитор. Кажется, он тоже был не прочь взять несколько персональных уроков.

Все шло хорошо. Тамара не сидела на диете, была милой с соседями, шутила. Ничего не предвещало, так сказать. Пока ее ненаглядный единственный сын не «завел», как говорила Тамара, себе девушку.

– Почему завел? – удивилась я формулировке. – Заводят собак, кошек, домашних питомцев.

– Слушай, писательница, сейчас помолчи, да? Мне и так плохо! – Тамара говорила с явным грузинским акцентом, что выдавало крайнюю степень волнения.

– Простите, но ваш Берти такой умный мальчик, такой воспитанный, неужели он мог найти себе недостойную девушку? Ни за что не поверю! – воскликнула я, зная, что это запрещенный прием. Если сказать Тамаре, что ее сын – самый прекрасный из всех сыновей на свете, она тут же оттает. А если не скажешь – она устроит падение лифта, и пострадавшим будет только один человек. И точно не Тамара, а тот, кто посмел так не сказать.