BAD KARMA. История моей адской поездки в Мексику

Это было наше первое настоящее катание с тех пор, как мы приехали, и мы не вылезали из воды все утро. Мы сделали перерыв только для того, чтобы размять руки, поесть что-нибудь и выпить немного воды. Это было самое большое удовольствие, которое я когда-либо испытывал, занимаясь серфингом, и я постоянно улыбался. После полудня волны становились все больше, в какой-то момент превысив три метра. («Лицо» трехметровой волны, то есть та ее часть, которую вы видите с берега, может быть от пяти с половиной до шести метров в высоту. Поверьте мне, это довольно много.) Пришлось увеличивать расстояние между мной и парнями до ста – ста пятидесяти метров. Если вы приблизитесь к гребню большой прибойной волны в Ла-Тикле, вы можете застрять «внутри» ее. Так получается, когда волны ломаются вдали от вас и вы попадаете на участок бурной пенящейся воды, где довольно трудно грести.

Другой способ застрять внутри – это облажаться на волне, на которой вы катаетесь, после чего она вами «закусывает». Не «запускает» вас, а «закусывает»[39]. Вот что делает гребень волны, когда она ломается, «закусывая» вами. Вы «застреваете в стиральной машинке». «Паркуетесь в зоне эвакуации». Все это – взаимозаменяемые термины, обозначающие, что вы оказались на неправильной стороне больших и опасных волн. В худшем случае это может привести к тому, что вы будете болтаться в этом водовороте, не зная, где верх, а где низ. Когда вы поймете, где находится верх, взбитая пена не позволит вам как следует грести, так как она недостаточно плотная. Это может удерживать вас в состоянии «овоща», пока вы не достигнете поверхности. Это совсем не весело, особенно при больших волнах.

Конечно, на первой же после обеденного перерыва волне высотой больше трех метров я сглупил и оказался в «стиральной машинке в режиме полоскания». После начального цикла я достаточно долго пытался сориентироваться, чтобы вынырнуть и глотнуть немного воздуха, прежде чем на меня обрушится следующая волна. Меня затянуло довольно глубоко и сильно приложило о песчаное дно. Доску рвануло от меня с такой силой, что связывавший меня с ней поводок порвался, как старая резинка. Теперь остались только я и пена. Доски, за которую можно было бы цепляться, чтобы выбраться из опасной зоны удара и добраться до пляжа, не было.

Каждая следующая волна становилась больше и била сильнее, чем предыдущая. Снова и снова я боролся, чтобы достичь поверхности и быстро вдохнуть воздух, прежде чем меня снова жестко заталкивали в глубину. К пятому или шестому раунду я задавался вопросом, насколько еще хватит моих сил и нервов, необходимых, чтобы снова найти поверхность.

Наконец прошла последняя большая волна, и я смог задержаться на поверхности. Сильный подводный поток унес меня вдоль берега достаточно далеко, и теперь я оказался на участке спокойной воды на северной окраине разлома. Я кашлял, сплевывал и лихорадочно всасывал воздух, как новорожденный в родильном отделении. Четко очерченные круги на стеклянной поверхности воды исходили от моей груди. В основном они возникали в одном темпе с моим кашлем, остальные были синхронизированы с биением моего сердца. Я был в тумане, не совсем уверенный в том, в каком направлении лучше плыть. Должен ли я направиться от берега, а затем на север, пока не выйду из зоны удара? Или сразу грести к берегу и надеяться, что следующая серия больших волн не настигнут меня до того, как я окажусь достаточно близко к суше?

Я посмотрел на юг, туда, где серфили Лось и Жеребец. Я подумал, что это могло бы помочь мне понять, в каком направлении плыть, если бы я знал, где они находятся по отношению ко мне – и часть меня хотела посмотреть, заметили ли они вообще, насколько я близок к тому, чтобы утонуть. Они сидели на своих досках, Жеребец выглядел обезумевшим, размахивая руками над головой, а Лось что-то кричал, прижав ладони к лицу. Мои уши были полны воды, я с трудом мог разобрать… но это звучало… немного похоже на…

– АКУЛА!

Ладно, ребята. Шутки в сторону. Это даже немного смешно.

Я помахал в ответ, закрыл глаза и продолжал двигаться, стараясь успокоить дыхание и прийти в норму.

– Оптерррррс! Проклятье, Оптерс! АКУ-У-УЛА-А-А!

Жеребец теперь тоже кричал, напрягаясь так сильно, что его голос дрожал. Он казался безумным, поэтому я открыл глаза и снова посмотрел в их сторону. Они оба оживленно жестикулировали, показывая, чтобы я смотрел в сторону от того места, где я был.

Лучше бы это не было шуткой. На самом деле, может, так и лучше…

Вот оно что. Акулий плавник рассекает поверхность воды. Менее чем в пятидесяти метрах. И приближается, лавируя справа налево примерно на сорок пять градусов. Она была как минимум размером с ту, которую мы помогали грузить рыбакам Эль-Фаро позавчера.

Я так и не получил ответа на вопрос, охотится ли этот вид на людей.

Я смотрел, как плавник скользнул под воду.