Баффетт. Биография самого известного инвестора в мире

Таким образом, Berkshire, Diversified и Blue Chip сформировали два важных преимущества перед остальными компаниями: саморегулирующаяся бизнес-модель позволяла холдинговой компании реагировать на изменения рынка, благодаря свободным средствам, а сила сложного процента со временем взаимно удваивала свободные средства и инвестиции.

Новизну модели Баффетта невозможно переоценить. Ничего подобного в экономике не было и не появится еще долгие годы. «Это было как по учебнику: золотой период для размещения капитала», – вспоминает Уоррен.

Момент для него был чрезвычайно удачным: рынок рушился, а капитал из страховых компаний вливался в Berkshire и DRC. Баффетт еще не знал, что ждет построенное им коллективное предприятие, но был твердо уверен в двух вещах: своей бизнес-модели и самом себе.

39. Великан

Омаха и Лос-Анджелес, 1973–1976

Говард Баффетт был одним из немногих, кто преуспел после краха фондового рынка в 1929 году[533]. Теперь, во время второго великого кризиса, восходила звезда его сына.

Баффетт закрыл свое партнерство, когда медиа в США переживали бурный рост: кабельные сети преобразили телевидение, газетные компании выходили на фондовый рынок, в рекламе был бум продаж, а телешоу смотрела вся страна.

Войдя в СМИ как инвестор, Баффетт сразу ощутил родство с этим миром. Начав новый этап жизни, он стал использовать прессу для привлечения внимания к своей персоне. Теперь он был не просто инвестором, а публичным лицом, с которым общалась сама Кэтрин Грэм, что связывало его с одной из влиятельнейших американских газет.

Однажды Грэм обратилась к Уоррену за помощью, и его не пришлось долго уговаривать.

«Я зашел к ней воскресным утром, чтобы помочь с речью для первого выступления перед Нью-Йоркским обществом фондовых аналитиков. Грэм была в панике от того, что придется выступать перед собранием финансистов. Она была умна и обладала прекрасным чувством юмора, но публичные выступления давались ей трудно, особенно, если речь шла о цифрах. Она думала, что это будет похоже на викторину (например: «Сколько вы платите за тонну газетной бумаги?»), а я старался отвлечь ее от запоминания фактов», – вспоминает Уоррен.

Грэм хотела сказать, что хорошая журналистика приносит хорошую прибыль, но Баффетт предложил сместить акцент: «Я сказал, что хорошая журналистика не исключает хорошей прибыли, а главное – я убеждал ее, что она в сто раз умнее, чем эти тупые мужланы. Именно это сделало нас ближе».

Так Баффетт стал личным тренером Кей Грэм по методу Дейла Карнеги. Он хорошо понимал человека, цепенеющего перед публикой, а благодаря многолетнему наставничеству Сьюзи, научился более деликатному общению. К тому же он узнал Грэм с новой стороны и был неподдельно ею очарован.

Чем ближе он узнавал Кей, тем лучше понимал ее противоречивую натуру: «Боязливая, но волевая. Аристократка, но демократичная. Ее могли ранить только самые близкие люди».

Многолетнее насилие мужа-садиста с биполярным расстройством попало на благодатную почву, подготовленную пренебрежением жестокой матери, а трудное детство Баффетта усилило их взаимное притяжение с Грэм. К весне 1974 года она все больше полагалась на Уоррена, а он ухватился за возможность обучать бизнесу генерального директора Washington Post Company, как будто всю жизнь мечтал оказаться в роли Пигмалиона.

Вскоре влияние Баффетта так возросло, что Грэм заметила, как некоторых членов ее совета директоров передергивает от слов «Уоррен говорит»[534]. А когда Том Мерфи предложил Баффетту войти в совет директоров Cap Cities, тот отказался, сказав, что ждет предложения войти в правление Post[535]. Мерфи добросовестно передал услышанное Грэм, которая «почувствовала себя тупицей» из-за того, что не догадалась сама[536].

Сьюзи считала, что муж должен не брать на себя дополнительные обязательства в бизнесе, а использовать богатство для высших целей. Она привела в пример филантропа Стюарта Мотта, благотворительный фонд которого вкладывал средства в борьбу за мир, контроль над вооружениями, демографическое и семейное планирование. Баффетты уже были богаче Мотта, который начинал с 25 миллионов долларов.

Но Уоррен не мог бросить работу, ведь согласно его философии, нынешние 50 миллионов долларов когда-нибудь будут стоить 500 миллионов. Однако он уловил исходящее от Сьюзи ощущение, что она хочет от жизни большего, и когда Питер перешел в старшую школу, Уоррен сказал: «Сьюзи, ты сейчас словно осталась без работы, которой посвятила двадцать три года. Чем теперь займешься?» Она ответила: «Буду петь».

Билли Роджерс, племянник Сьюзи, который играл джаз в клубах Омахи, записал для нее несколько гитарных треков. Они начали выступать вместе, и ее стали узнавать на местной музыкальной сцене. Сьюзи прошла курс вокала, репетируя баллады о любви. Как певица она дебютировала летом того же года перед дружеской аудиторией на частной вечеринке во время летнего отдыха в Эмералд-Бей. Уоррен был в восторге от того, что друзья аплодируют таланту его жены. Туда же он пригласил Грэм.