Баффетт. Биография самого известного инвестора в мире

«Они не виноваты, что оказались в положении лошадей после изобретения трактора. Их прикончил свободный рынок. У меня не было ответа, как им быть. Многие говорили только по-португальски и были старше пятидесяти, некоторые оглохли от грохота станков. Вряд ли они могли пройти краткосрочные курсы переподготовки, чтобы стать программистами. Но с людьми, потерявшими работу, нужно было что-то делать. Свободный рынок принес много благ стране, но уволенным работникам нужна система защиты. Общество получало блага и должно было платить по счетам», – говорит Уоррен.

Впрочем, сам он платить по счетам не собирался, а у общества не было системы защиты. Рабочие получили от него только положенную по контракту пенсию.

Когда Баффетт закрыл фабрику, текстильный бизнес уже превратился в крошечных винтик в огромной холдинговой машине Berkshire Hathaway. Уоррен собирался развивать компанию, которая могла поглощать целые предприятия вроде Nebraska Furniture Mart, с помощью страхования. В 1970-х годах он собрал группу из разрозненных страховых компаний и подчинил их National Indemnity, рассчитывая на прорыв. Это был блестящий план, но не сразу все пошло так, как задумывалось.

Сначала ушел в отставку «реактивный» Джек Рингвалт. Последовавшее за этим «дело Omni», когда фирма-агент надула National Indemnity, грозило десятками миллионов убытка. И хотя обошлось парой миллионов, это была лишь первая из серии проблем со страховыми компаниями.

В начале 1970-х Баффетт купил небольшую компанию по страхованию жилья и автомобилей, которая быстро съехала в кювет и ждала, пока новый управляющий не вытащил ее из ямы на буксире. Так было и со всеми остальными инвестициями Баффетта в страхование: сначала кювет, затем буксир.

Berkshire ввязалась в калифорнийскую систему страхования травм, полученных на рабочем месте. Страховка компенсировала заработную плату и медицинские расходы. К 1977 году одна из двух таких компаний потерпела полный крах, когда вскрылось, что ее руководитель получал откаты от агентов[764].

Протеже Баффетта, Дэн Гроссман, которого отправили в Лос-Анджелес спасать компанию, быстро понял, что не разбирается в страховании. Этот бизнес был гораздо сложнее и жестче, чем могло показаться со стороны. Например, однажды Верну МакКензи пришлось самому возвращать права на дом и машину агента[765]. Превратиться из бухгалтера в страховщика было не так уж просто, но в мире Баффетта считалось, что толковому человеку все по плечу. Гроссман нашел выход, наняв опытного менеджера Фрэнка ДеНардо, который начал исправлять ситуацию. В годовом отчете Уоррен осыпал ДеНардо похвалами.

В качестве эксперимента Баффетт открыл компанию по перестрахованию, которая страховала других страховщиков. Он нанял управляющим Джорджа Янга, скромного человека профессорского вида, который знал, что делать. В компанию потекли деньги, однако выплаты значительно превышали поступления. Баффетт отправил Гроссмана в Нью-Йорк на очередную спасательную операцию. Не получив никаких конкретных инструкций к этой невыполнимой задаче, Гроссман засел в компании Ruane, Cunniff и принялся изучать инвестиции в страхование.

В 26 лет Гроссман оказался президентом компании в бизнесе, где предотвращение мошенничества было важнее продаж. Он имел дело с клиентами, которых десятилетиями обманывали страховщики. Умный и трудолюбивый Гроссман чувствовал себя «совершенно неквалифицированным» для управления страховой компанией в силу молодости и недостатка опыта. Он взывал к помощи Баффетта, но тот лишь отвечал, что верит в него. Гроссман жил в постоянном стрессе, его брак распался и, наконец, он просто уволился[766].

Уоррен, который не любил никого отпускать, убеждал Гроссмана остаться. Общие друзья пытались отговорить его от увольнения. Но он чувствовал, что не сможет сохранить самостоятельность в запутанных отношениях, которыми Баффетты привязывали к себе людей. «Он развелся с Баффеттами», – сказал один из общих друзей.

Баффетт посадил в кабинет Гроссмана бывшего консультанта McKinsey, жилистого саркастичного бруклинца Майка Голдберга, у которого страхование было в крови. Страховой ген на треть состоял из умения просчитывать шансы, а на две трети – из скепсиса в отношении человеческой природы. Это позволило Голдбергу освоить страховой бизнес, и Баффетт уделял все больше времени своему новому протеже.

С приходом Голдберга учтивый и сдержанный тон общения в офисе компании резко изменился. Менеджеры предприятий, которые не соответствовали высоким требованиям, быстро отправлялись в отставку, а репутация Голдберга становилась все более грозной.

Всю первую половину 1980-х годов Голдберг боролся с течением, пытаясь выровнять курс корабля, и Баффетт был уверен, что он справится. Однако чересчур доверчивый руководитель подразделения перестрахования Джордж Янг попал под влияние недобросовестных агентов[767].