Багдад до востребования

Казалось бы, кто ближе? Соотечественник и фактический собрат по несчастью или международный синдикат костоправов, взявший в заложники близких? То-то и оно, что не сказать! Посол – полпред нации, раболепно, под гул оваций возведшей ГУЛАГ, общности, родством с которой сегодня просто непорядочно гордиться. Да и вряд ли он жертва, очень похоже, замаран по самые уши, если родиной не торганул. Словом, один другого стоят. Так что самое разумное – смотать удочки, пока не поздно…

Семен Петрович шагнул к выходу и, нажав на ручку, потащил металлическую дверь на себя. Заперто, но не беда. Поверни лишь ключ, и кукурузник-развалюха, выбравшийся из пике, возьмет курс на посадку, пусть видимость нулевая…

– Семен Петрович! – окликнул Талызина посол. – Дивлюсь тому, как держитесь, завидно даже. Но хотелось бы напомнить: статью за измену Родине в УК СССР никто не отменял. О смягчающих это я…

«Чья бы корова мычала…» – обронил про себя Талызин, поворачивая ключ. Вдруг резво обернулся, явив физиономию, синонимичную подспудному отклику.

Посувалюк глуповато улыбнулся, будто осознав, что брякнул не то, и вновь раскатал паляницу.

– Знаете, что, Виктор Викторович, – принял позу обличителя Талызин. – Я это замусоленное кем попало «родина» за свою жизнь наслышался больше, чем, скажем «спать»! Вот такие, как вы, и выдавили из нее душу, превратив в нечто глухонемое, а скорее, мертвечину, раздираемую стервятниками всех мастей. Это, во-первых. А во-вторых, если бы той самой несть числа поруганной родине в данном контексте хоть что-либо угрожало, вы бы меня здесь не встретили!

– А вы откуда знаете, что ей полезно, а что нет? – встрял посол, указывая инженеришке на его место.

Семен Петрович застыл на мгновение, после чего озадачился. Казалось, сражен чем-то очевидным, прохлопанным по страшному недоразумению.

Словно закрепляя возымевший свое, попавший в точку тезис посол ехидно закивал.

– Вы это о чем: косметике разложившегося трупа, отравившего будущее четверть миллиарда людей?! – вспылил Семен Петрович, будто опомнившись.

Посувалюк махнул рукой, выплескивая неизъяснимую горечь, разочарование. В результате чего полемический задор Семена Петровича, едва вспыхнув, угас – он потупился. Почесал переносицу, слегка прикусил губу, точно не знает, как быть.

– Ладно, – заговорил Талызин вскоре, хмурясь. – Кое-что скажу, хоть и не вижу особого смысла… Так вот, те, кто взяли нас с вами в оборот, не сомневайтесь, кокардами не бравировали… Но одно очевидно: они международный синдикат, в котором один из игроков – влиятельная советская структура. Но это скорее догадка – ни с кем из советских я не контактировал. В любом случае, без действенной поддержки на месте, в Москве, они бы не смогли переправить меня в Багдад. – Семен Петрович прервался, казалось, раздумывая, поставить на этом точку или продолжить.

– То, что от вас избавятся, на ум не приходило? Ну, по завершении миссии… – спросил, воспользовавшись паузой, Посувалюк. Но, казалось, не назидания ради, а как бы примеряя такой раскрой под самого себя.

– Да нет, – пожал плечами Семен Петрович.

– А почему?

– То ли не задумывался, то ли… не видел оснований, – уходил, похоже, от ответа Талызин.

Тем временем его буквально обсыпал золой один из эпизодов минувшей ночи, из-за шокирующего похищения не отложившийся: двое бойцов группы поддержки жгли в камине окровавленную, вымазанную в глине униформу, причем явно не иракскую.

– Тогда у меня последний вопрос, Семен Петрович: почему не поинтересовались, что я обо всем этом думаю? – Посувалюк куда-то в сторону посольства махнул. Но, заметив мину недоумения на лице визитера, детализировал: – О сувенирах, с вашего позволения…

Поджав губы, Талызин устало развел руками. Казалось, своей шабашкой он более, чем пресытился, оттого не в силах даже открыть рот или же озадачен не менее любопытствующего. Вскоре меж тем признался:

– Да не было такой команды, вот и весь сказ. Добыть до конца сеанса чтения – единственное, на что сориентировали, не поделившись даже, что задачка еще та…

Посувалюк вскинул руки, рассеянно осмотрел ладони и почему-то протер их о мастерку. Развернулся и засеменил по выложенной кафелем дорожке к крыльцу, казалось, от себя убегая.

Семен Петрович какое-то время смотрел ему вслед, будто в ожидании, что посол обернется, и наконец разомкнул дверь.

Глава 22

13 января 1991 г. 13:00 г. Багдад ул. Аль-Мутанаби 605, посольство СССР

Дока арабистики, но почти безвестный менестрель Виктор Посувалюк упражнялся в сборке текста. Фабула при этом, хоть и о нем самом, но чужого вдохновения, а точнее, плагиат его судорожных ножниц. Первоисточник – «Экспансия» Ю. Семенова во второй «редакции» «Моссада», и носом не высунувшегося пока.