Багдадская встреча. Миссис Макгинти с жизнью рассталась. После похорон

— Так-то оно так, но все это очень запутанно. Однажды я остановился у друзей в сельской местности. В один прекрасный день они отправились поохотиться. Знаете, как это происходит? Один идет с собаками и с ружьями, собаки поднимают дичь, она вылетает из кустов, а те уже на стреме — ба-бах! Вот и у нас с вами то же самое. Только мы, может статься, поднимем не одну птицу, в кустах прячутся и другие. Другие, до которых нам, скорее всего, нет никакого дела. Но ведь сами птицы этого не знают. А нам, cher ami, нужна только одна птичка, и тут нам ошибиться никак нельзя. Вполне вероятно, что миссис Карпентер, когда вдовствовала, совершила какой-то неблагоразумный поступок. Неблагоразумный, и только. Но все равно ей не хочется, чтобы о нем знали. Ведь не без причины она мне первым делом заявила, что миссис Макгинти — врунья!

Инспектор Спенс потер переносицу:

— Давайте внесем ясность, Пуаро. Что вы в действительности думаете?

— Что я думаю — это не имеет никакого значения. Я должен знать. А пока что наши собаки только забежали в кусты.

Спенс пробормотал:

— Нам бы напасть на что-то определенное. Что-то по-настоящему подозрительное. А пока все это всего лишь версия, да еще притянутая за уши. И версия ваша больно хлипкая, я уже говорил. Неужели из-за этого кто-то и вправду мог решиться на убийство?

— Всякое бывает, — сказал Пуаро. — Могут существовать какие-то семейные обстоятельства, нам с вами не известные. Но жажда не утратить положение в обществе очень сильна. В Бродхинни живут не художники, не богема. Тут живут очень «милые люди». Так сказала работница местной почты. А милые люди жаждут таковыми оставаться. Скажем, годы счастливой семейной жизни никто не подозревает, что ты была одной из главных фигур в сенсационном деле об убийстве, что твоя дочь — дочь мерзкого преступника, прославившегося на всю страну. Что может сказать себе такая женщина? «Я скорее умру, чем допущу, чтобы моему мужу это стало известно!» Или: «Я скорее умру, чем допущу, чтобы моя дочь узнала правду о своем происхождении!» А потом, пораскинув умом, она решит: а не лучше ли будет, если умрет миссис Макгинти…

Спенс негромко вставил:

— Значит, вы считаете, что это Уэтерби.

— Нет. Они лучше других вписываются в созданную нами картину, но это ничего не значит. Если хорошенько присмотреться, миссис Апуорд больше подходит на роль убийцы, чем миссис Уэтерби. Она женщина решительная, обладает недюжинной силой воли, безумно любит сына. Скрыть от сына, что с ней произошло до того, как она вступила в счастливый брак с его отцом, создала добропорядочное семейство, — ради этого она может пойти на многое.

— Неужели подобное открытие его сильно расстроит?

— Лично я так не думаю. Молодой Робин — это современный скептик, совершеннейший эгоист и, во всяком случае, предан своей матушке куда меньше, чем она ему. В этом смысле он и в подметки не годится Джеймсу Бентли.

— Значит, если считать, что миссис Апуорд и Ева Кейн — одно и то же лицо, ее сын Робин не стал бы убивать миссис Макгинти, чтобы это скрыть?

— Ни в коем случае. Он бы еще нажил на этом деле капитал. Создал бы на нем рекламу для своих пьес! Не представляю, чтобы Робин Апуорд пошел на убийство, дабы сохранить личину добропорядочности либо из преданности; он мог бы решиться на такое лишь по одной причине — если это принесет выгоду, и немалую, лично ему.

Спенс вздохнул. Потом сказал:

— Поле деятельности уж больно широкое. Может, удастся найти что-нибудь в прошлом этих людей. Но на это уйдет время. А тут еще война все поперепутала. Многие документы и записи уничтожены — если кому-то надо скрыть следы своих прошлых деяний, возможностей масса! Ничего не стоило похитить документы другого человека, особенно после бомбежек, трупы лежали вповалку. Сосредоточь мы поиски на ком-то одном… Но у вас, мосье Пуаро, выбор богатый.

— Думаю, скоро мы сведем его к минимуму.

Пуаро вышел из кабинета инспектора Спенса с улыбкой на лице, но душа его была не на месте. Спенс прав, черт возьми, у них мало времени. Будь его побольше…

Поддразнивало и еще одно сомнение: вдруг вся их со Спенсом посылка неверна? И Джеймс Бентли все-таки виновен…

Поддаваться этой мысли он не стал, но и совсем ее отринуть тоже не мог.

Еще и еще раз он прокручивал в памяти свой разговор с Джеймсом Бентли. Он думал о нем, стоя на платформе в Килчестере в ожидании поезда. Был рыночный день, и на платформе томился народ. Да и возле станции было многолюдно.

Пуаро подался вперед и глянул вдоль путей. Вот наконец и поезд. Не успел он выпрямиться, как ощутил резкий, намеренный толчок в спину. Толчок был столь сильным и неожиданным, что Пуаро оказался к нему совершенно не готов. Еще секунда — и он упал бы на рельсы, прямо под наезжающий поезд, но в последний миг стоявший рядом мужчина поймал его и оттащил назад.

— Что это с вами? — прогудел он. Это был армейский сержант, крепыш и здоровяк. — Перебрали, что ли? Вы же чуть под поезд не брякнулись.

— Спасибо. Преогромное вам спасибо.

Толпа уже обтекала их, люди садились на поезд, другие выходили из вагонов.