Багдадская встреча. Миссис Макгинти с жизнью рассталась. После похорон

— Это ведь только мое личное мнение, сэр, вы понимаете…

— Само собой разумеется. И что же?..

— Хозяин, сэр, был очень разочарован после визита мистера Джорджа. Мне кажется, он надеялся, что мистер Джордж похож на мистера Мортимера. Но мистер Джордж, с позволения сказать, оказался совсем не того склада. Супруга мисс Лауры, матери мистера Джорджа, всегда считали неподходящей для нее парой, и, я боюсь, мистер Джордж пошел в него. Потом приезжали барышни со своими мужьями. Мисс Сьюзен сразу пришлась хозяину по душе, такая красивая и бойкая молодая женщина, но вот, по-моему, муж ее мистеру Эбернети не понравился. Леди сейчас выбирают себе странных супругов, сэр.

— А другая пара?

— О них я мало что могу сказать. Очень приятные молодые люди и на вид такие симпатичные. Мне кажется, хозяин был рад видеть их здесь. Вот только… мне думается, он всегда избегал тех, кто выступает в театрах… Как-то он сказал мне: «Не могу понять, почему теперь всех тянет на сцену. Дурацкое занятие. Лишает людей остатков здравого смысла. И, уж во всяком случае, отражается на морали, нарушает чувство меры». Конечно, он прямо не имел в виду…

— Да, да, я понимаю. Ну а после этих визитов мистер Эбернети ездил сам, сначала к брату, а потом к своей сестре миссис Ланскене, не так ли?

— Насчет этого мне ничего не известно, сэр. Он как-то лишь обмолвился при мне, что собирается к мистеру Тимоти, а после куда-то в Сент-Мэри… запамятовал, как дальше.

— Так, так. Не припомните ли, что он говорил об этих поездках по возвращении?

Лэнскомб задумался.

— Прямо даже не знаю, что сказать… Он был доволен, что снова дома. Сказал, помню, что поездки и ночевки в чужих домах утомляют его. Вообще-то хозяин имел привычку говорить сам с собою вслух, не обращая на меня внимания, если я был рядом. Это и неудивительно: ведь он так привык ко мне.

— И доверял вам.

— Но я очень смутно помню его слова. Что-то насчет того, что он не знает, куда кто-то подевал свои деньги. Полагаю, это о мистере Тимоти. А потом он говорил, что, дескать, «женщина может быть дурой в девяноста девяти случаях и оказаться удивительно умной в сотом».

Потом добавил: «Только сверстникам можно выложить все, что у тебя на душе. Они не подумают, как молодежь, что ты просто фантазируешь». И еще, но я не знаю, в какой связи: «Не очень-то красиво подстраивать людям ловушки, но, право, не вижу, что я еще могу сделать». По-моему, сэр, он имел в виду помощника садовника: у нас как раз в то время начали пропадать персики из оранжереи.

Однако мистер Энтуисл не считал, что Ричард Эбернети имел в виду помощника садовника. Задав еще пару вопросов, он отпустил Лэнскомба и начал анализировать то, что узнал. Кое-что явно наводило на размышления. Безусловно, когда Ричард говорил о женской глупости и уме, он думал не о своей невестке Мод, а о сестре Коре. И это ей он рассказал о своих «фантазиях». Кроме того, он упоминал о ловушке. Ловушке для кого?

Мистер Энтуисл долго ломал голову над тем, что именно он скажет Элен. Наконец он решил быть с нею совершенно откровенным и посвятить во все. Сначала он поблагодарил ее за то, что она разобралась в вещах Ричарда и еще кое-что сделала в доме. Дом был выставлен на продажу, и уже появилась пара возможных покупателей, которые вскоре должны приехать и осмотреть его.

— Частные покупатели? — спросила Элен.

— К сожалению, нет. Христианская Ассоциация молодых людей, какой-то молодежный клуб и Фонд Джефферсона, который ищет место для размещения своих коллекций.

— Похоже, жить в доме не будут, ведь сейчас это непрактично.

— Я буду вам благодарен, Элен, если вы сможете побыть здесь еще немного. Видите ли, один мой друг, некий Эркюль Пуаро…

Элен перебила его:

— Эркюль Пуаро? Значит, вы думаете…

— Вы знаете о нем?

— Да. Одни мои друзья… но я думала, он давным-давно умер.

— Да нет, живехонек, хотя, разумеется, не молод.

Лицо его собеседницы стало бледным и напряженным. Она с усилием выговорила:

— Значит, вы думаете, Кора была права и Ричарда убили?

Тут мистер Энтуисл отвел душу и рассказал ей все, радуясь возможности доверить свои мысли и опасения человеку с таким ясным и спокойным умом, как у Элен. Когда он закончил, она сказала:

— Все это должно бы казаться просто фантастикой, но не кажется. В тот вечер, после похорон, Мод и я не могли не думать об этом. Твердили себе, что Кора дурочка, и все же тревожились и нервничали. А потом Кору убили, и я все пыталась внушить себе, что это лишь совпадение. Может, так оно и есть. Если бы только знать наверняка! Как все сложно…

— Да. Но Пуаро человек весьма оригинальный и в чем-то почти гений. Он прекрасно понимает, что нам нужна уверенность в том, что дело не стоит выеденного яйца.

— А если это не так?

— Что заставляет вас думать таким образом? — отрывисто спросил ее собеседник.

— Сама не знаю. Просто чувствую неладное. Не только слова Коры. Что-то еще в тот момент показалось мне странным.

— Странным? В каком смысле?

— Не знаю, это какое-то смутное ощущение, не больше.

— Связано оно с кем-то из присутствовавших в комнате?