Багдадская встреча. Миссис Макгинти с жизнью рассталась. После похорон

— Я все время хотела вас спросить: кто же все-таки ударил Кармайкла ножом? Какой-то человек, который выследил его и пробрался в гостиницу?

— Нет, — задумчиво проговорил Дэйкин. — Это исключено.

— Почему же?

— Он приплыл на гуфа, это местная лодка, и хвоста за ним не было. Мы это знаем, потому что мои люди держали берег под наблюдением.

— Значит, кто-то в гостинице?

— Да, Виктория. И даже более того, кто-то именно в этом корпусе, я сам сторожил у лестницы, и никто не поднимался.

Он бросил взгляд на ее обескураженное лицо и спокойно продолжал:

— Тем самым у нас очень небольшой выбор. Вы, я, миссис Кардью Тренч, Маркус со своими сестрами. Несколько престарелых слуг, которые работают здесь много лет. Некто Харрисон, прибывший из Киркука и ни в чем подозрительном не замеченный. Медицинская сестра, работающая в Еврейском лазарете… Это может быть любой из перечисленных людей. Может быть, но есть одно очень веское соображение против.

— Какое?

— Кармайкл был настороже. Он знал, что приближается решающая минута. Он был очень чуток к опасности. Как же он мог, с его-то чуткостью, так подставиться?

— Может быть, те полицейские?.. — высказала предположение Виктория.

— Да нет. Они явились уже потом. С улицы. По-видимому получили какой-то сигнал. Но сами нанести удар не могли. Нет, удар, вероятно, нанес кто-то из своих, кого Кармайкл хорошо знал и… или же тот, кто, на его взгляд, не мог представлять опасности. Если бы только выяснить…

2

Вслед за радостью свершения всегда наступает спад. Добраться до Багдада, разыскать Эдварда, проникнуть в тайны «Масличной ветви» — это были захватывающие задачи. По теперь, достигнув цели, Виктория в редкие минуты самоанализа стала задаваться вопросом: а что она, собственно, тут делает? Восторг встречи с Эдвардом наступил и прошел. Ну хорошо, она любит Эдварда, и Эдвард любит ее. Они работают в одном учреждении — но если рассудить на холодную голову, чем они тут, в сущности, занимаются?

Каким-то образом, то ли хитрыми доводами, то ли простым нахрапом, но Эдварду удалось устроить Викторию на низкооплачиваемую работу в «Масличную ветвь». Все свое рабочее время она должна была просиживать в темной комнатушке и при электрическом свете печатать на неисправной машинке разные объявления, письма, антиалкогольные манифесты и программы «Масличной ветви». У Эдварда было, как он говорил, смутное ощущение, что в «Масличной ветви» что-то не так. И Дэйкин, похоже, был с ним в этом согласен. Она, Виктория, находилась там для того, чтобы выяснить по возможности, в чем дело. Но у нее складывалось такое впечатление, что выяснять просто нечего! «Масличная ветвь» благоухала одним только миром[93] во имя всеобщего мира. Устраивались какие-то сборища, на которых подавали вместо спиртного апельсиновый сок и к нему — малоаппетитную закуску; и Виктория на этих «приемах» должна была играть как бы роль хозяйки: всех со всеми знакомить, поддерживать разговор, укреплять чувства взаимного доброжелательства между представителями разных наций, хотя эти представители только и знали, что враждебно пялились друг на друга и жадно пожирали угощение.

И никаких подводных течений, заговоров, групповщины Виктория там не замечала. Все тихо-мирно, все в открытую, безвредно, безалкогольно и скучно — нет сил. Некоторые смуглокожие парни делали робкие попытки поухаживать за ней, другие давали ей книжки почитать, она их пролистывала и откладывала: тягомотина. Из отеля «Тио» она съехала и сняла комнату в доме на западном берегу реки, где жили также и другие сотрудницы «Масличной ветви», и среди них Катерина, которая, бесспорно, поглядывала на Викторию с подозрением, но почему — подозревала ли она Викторию в шпионстве, или же ее занимали более тонкие материи: чувства Эдварда, — этого Виктория пока еще не могла с определенностью сказать. Скорее всего — второе. Все знали, что место Виктории выхлопотал Эдвард, и несколько пар ревнивых черных глаз провожали ее довольно недружелюбно.

Все дело в том, считала Виктория, что Эдвард чересчур привлекательный. И все девчонки в него влюбились. Да еще эта манера его с каждой по-дружески поговорить, полюбезничать. От этого, конечно, только хуже. Между собой они с Эдвардом сговорились не показывать виду, что у них особые отношения. Если им удастся обнаружить что-то важное, надо, чтобы никто не подозревал, что они работают заодно. И Эдвард обращался с ней точно так же, как и с остальными, даже чуточку холоднее.

«Масличная ветвь» представлялась Виктории учреждением совершенно невинным, но зато с его главой и основателем, она чувствовала, дело обстояло иначе. Раза два ей случилось перехватить направленный на нее внимательный, загадочный взгляд доктора Ратбоуна, и, хотя она сразу придавала своему лицу самое глупенькое, кокетливое выражение, сердце у нее екало от какого-то чувства, похожего на страх.

А один раз, когда она была призвана пред его высочайшие очи (в связи с допущенной опечаткой), дело зашло дальше взглядов.

— Вы, я надеюсь, довольны вашей работой у нас? — спросил он.