Багдадская встреча. Миссис Макгинти с жизнью рассталась. После похорон

«Да, — подумала Виктория, — корень зла, конечно, в Ратбоуне». Когда Эдвард при первой их встрече в Лондоне сказал, что с этой фирмой, куда он поступил работать, «не все в порядке», он, конечно, имел в виду своего шефа. Наверно, какой-то эпизод, какая-то обмолвка, впоследствии, задним числом, вызвали у Эдварда ощущение неблагополучия. По понятиям Виктории, именно так работает наше сознание. Всякие смутные предчувствия, неясные сомнения возникают не сами по себе, а имеют реальную причину. Поэтому если заставить теперь Эдварда хорошенько сосредоточиться, перебрать в памяти все, что и как было, можно будет еще докопаться до того происшествия или обстоятельства, которое возбудило его подозрения. И то же самое — она сама. Ей тоже надо постараться вспомнить, что ее так удивило, когда она вышла на балкон в «Тио» и увидела сидящего на солнышке сэра Руперта Крофтона Ли. Конечно, она не ожидала, что он вместо посольства поселится в отеле «Тио», но это не могло ее так поразить, нет, она что-то увидела, а что?.. Надо будет ей еще и еще повспоминать то утро, и Эдварда надо уговорить, чтобы он припомнил, как начиналось их знакомство с Ратбоуном. При первой же возможности, когда они останутся наедине, она ему это внушит. Но не так-то просто улучить минуту наедине с Эдвардом. Сначала он отпросился в Персию. Теперь, правда, вернулся, но в «Масличной ветви» переговорить по секрету невозможно, там в самую пору было бы повесить на каждой стенке знаменитое предостережение времен минувшей войны: «Les oreilles enemies vous ecoutent»[94]. В армянском доме, куда ее приняли в качестве платной жилицы, уединиться тоже немыслимо. Ради такого общения, ей-богу, можно было не лететь в Багдад, а оставаться в Лондоне, думала Виктория.

Впрочем, вскоре ей выпал случай убедиться, что все-таки это не совсем так.

Эдвард принес ей для перепечатки какие-то бумаги и сказал:

— Виктория, доктор Ратбоун просит напечатать это немедленно, вне очереди. И обратите особое внимание на вторую страницу, там есть довольно сложные арабские имена.

Виктория со вздохом вставила лист в машинку и лихо затарахтела всеми пальцами. Почерк у доктора Ратбоуна был довольно разборчивый, и она вскоре уже отложила первую страницу, довольная тем, что сделала даже меньше ошибок, чем обычно. Но, взявшись за следующую страницу, сразу поняла, что подразумевал Эдвард, советуя обратить на вторую страницу особое внимание. К ней была приколота маленькая записочка, написанная его рукой: «Завтра утром в одиннадцать пойди гулять по берегу Тигра мимо Бейт Малик Али».

Завтра была пятница, местный выходной день. Настроение у Виктории сразу подскочило, как ртуть в градуснике. Надо будет надеть бутылочно-зеленый свитерок. И не грех сходить в парикмахерскую помыть голову. В доме, где она жила, не было никаких условий.

— А помыть нужно обязательно, — сказала она себе вслух.

— Что ты сказала? — подозрительно переспросила Катерина, подняв голову от стопки писем и циркуляров.

Виктория быстренько смяла в кулаке записку Эдварда и живо отозвалась:

— Мне нужно голову помыть. А парикмахерские тут ужасно грязные, просто не знаю, куда пойти.

— Грязные и дорогие. Но у меня есть знакомая девушка, которая очень хорошо моет, и полотенца у нее чистые. Я тебя к ней отведу.

— Очень мило с твоей стороны, Катерина, — поблагодарила Виктория.

— Мы пойдем завтра. Завтра выходной.

— Нет, только не завтра, — сказала Виктория.

— Почему не завтра?

Катерина с подозрением вылупила на нее глаза. Виктория снова почувствовала досаду и неприязнь к этой девице.

— Я хочу пойти погулять. Подышать воздухом. Сидишь тут с утра до ночи в духоте.

— Куда ты пойдешь? В Багдаде негде гулять.

— Найду.

— Лучше пошла бы в кино. Или вот лекция интересная будет.

— Нет, я хочу на воздух. У нас в Англии принято ходить на прогулки.

— Подумаешь, у вас в Англии. Чего ты так зазнаешься, что ты англичанка? Ну и что, что англичанка? Мы тут плюем на англичан.

— Если ты вздумаешь на меня плевать, тебя ждет неприятный сюрприз, — сказала Виктория, только диву даваясь, как легко в «Масличной ветви» всегда вспыхивают злые страсти.

— А что ты мне сделаешь?

— Попробуй — увидишь.

— Зачем ты читаешь Карла Маркса? Ты же его не понимаешь. Где тебе. Неужели ты думаешь, что тебя примут в коммунистическую партию? Ты же политически совершенно не сознательная.

— Хочу и читаю. Это ведь было написано для таких людей, как я, — для трудящихся.

— Ты буржуйка, а не трудящаяся. Ты даже толком печатать на машинке не умеешь. Посмотри, сколько у тебя ошибок!

— Бывают люди высокоинтеллектуальные, а не владеют правописанием, — с достоинством ответила Виктория. — И вообще, как мне работать, когда ты все время болтаешь?

Она со страшной скоростью отбарабанила одну строчку, но спохватилась, что случайно нажала переключатель регистра, и получился ряд восклицательных знаков, цифр, скобок. Пришлось вытянуть лист, вставить новый и взяться за дело всерьез. Допечатав, Виктория встала и понесла свое произведение доктору Ратбоуну.