Багдадская встреча. Миссис Макгинти с жизнью рассталась. После похорон

— Ну, я сразу поспешила наверх. Тут же, на площадке, и он стоит — бледный что твоя смерть. В тот момент я и думать ничего не думала — я же не знала, что там приключилось. Громко стучу в дверь, ответа нет, тогда я поворачиваю ручку и вхожу. Все в комнате вверх дном — и половица торчит. «Э-э, — говорю я, — тут не иначе как ограбление. Только где же сама старушка?» И мы решили — заглянем в гостиную. Там ее и нашли… Лежит, несчастная, на полу с пробитой головой. Убийство! Я с первого взгляда поняла — убийство! Что же еще? Ограбление и убийство! Здесь, у нас, в Бродхинни! Ну, я как заголосила! Задала им всем работы. Бухнулась в обморок. Они бегом в «Три утки», притащили мне бренди. Меня потом еще полдня трясло. «Не надо так переживать, матушка, — сказал мне сержант, когда приехал. — Не надо так переживать. Идите домой, приготовьте себе чашку хорошего чая и успокойтесь». Я так и сделала. А Эллиот, едва порог переступил, сразу спрашивает: «Что такое, что случилось?» — и смотрит на меня. А я все дрожь унять не могу. С детства была чувствительной.

Пуаро искусно прервал этот волнующий поток красноречия:

— Да-да, это сразу заметно. А когда вы в последний раз видели несчастную миссис Макгинти?

— Кажется, за день до этого, она вышла в огород с заднего крылечка нарвать мяты. А я как раз цыплят кормила.

— Она вам что-нибудь сказала?

— Так, добрый день да спросила, как несутся наседки.

— И больше не видели? А в тот день, когда она умерла?

— Нет. Зато я видела его. — Миссис Эллиот понизила голос. — Часов в одиннадцать утра. Шел по дороге. Как всегда, шаркал ногами, будто старик какой.

Пуаро подождал, но, видимо, добавить ей было нечего. Тогда он спросил:

— Вы удивились, когда его арестовала полиция?

— И да и нет. Я всегда подозревала, что у него с мозгами непорядок. А от таких только и жди, что выкинут какой-нибудь фортель. У моего дяди был слабоумный сын, тот такие фортеля выкидывал — чем старше, тем больше. Свою силу не мог соразмерить. У этого Бентли с мозгами точно был непорядок, и я бы не удивилась, если бы суд решил не повесить его, а отправить в лечебницу для психов. Ведь вы посмотрите, куда он спрятал деньги. Разве нормальный человек их так бы спрятал? Только если бы хотел, чтобы их нашли. Безмозглый простофиля, больше и сказать про него нечего.

— Только если бы хотел, чтобы их нашли, — пробормотал Пуаро. — У вас случайно никакой тесак не пропал… или топор?

— Нет, сэр, такого не было. Полиция меня про это спрашивала. И не меня одну, всех из наших коттеджей. Чем он ее убил — это по сей день загадка.

3

Эркюль Пуаро шагал в сторону почты.

Убийца хотел, чтобы деньги нашли, а орудие убийства — нет. Потому что деньги укажут на Джеймса Бентли, а орудие убийства указало бы… на кого?

Он покачал головой. Он успел нанести еще два визита. Хозяева оказались менее жизнерадостными, чем миссис Киддл, менее театральными, чем миссис Эллиот. Сказали они, по сути, следующее, миссис Макгинти была человеком очень достойным, жила очень замкнуто, имела племянницу в Каллавоне, кроме этой самой племянницы, никто к ней не приезжал, никто, сколько им известно, не относился к ней плохо, не держал на нее зла. И спрашивали, правда ли, что в защиту Бентли написана петиция и их попросят ее подписать?

«Чего я добился? — вопрошал себя Пуаро. — Ровным счетом ничего. Полный мрак, никакого просвета. Теперь ясно, в каком отчаянии пребывал инспектор Спенс. Но одно дело он, а другое — я. Инспектор Спенс — очень хороший и добросовестный работник полиции, а я? Я — Эркюль Пуаро! Уж мне должно что-то открыться!»

Он ступил лакированной туфлей в лужу и поморщился.

Да, он великий и несравненный Эркюль Пуаро, но при этом он далеко не молод и у него жмут туфли.

Он вошел в здание почты.

По правую руку находилась почтовая служба Ее Величества. По левую — в богатом ассортименте были представлены всякие товары: сладости, бакалея, игрушки, скобяные изделия, канцтовары, поздравительные открытки, шерсть для вязанья и детское белье.

Пуаро принялся неспешно разглядывать марки, собираясь купить несколько штук.

Энергичная женщина средних лет с живыми и проницательными глазами поспешила обслужить его.

Это явно мозговой центр деревни Бродхинни — так с одного взгляда определил Эркюль Пуаро.

И фамилия у нее была не сказать чтобы не к месту — миссис Толк.

— Еще двенадцать пенсов, — прибавила миссис Толк, ловко извлекая марки из большой амбарной книги. — Всего четыре шиллинга и десять пенсов. Еще что-нибудь, сэр?

Она вперилась в него ясным, полным готовности взглядом. В проеме задней двери показалась голова девушки, она жадно вслушивалась в их разговор. Она была не причесана и шмыгала носом.

— Я в ваших краях человек новый, — торжественно провозгласил Пуаро.

— Да, сэр, я вижу, — подтвердила миссис Толк. — Вы ведь из Лондона?

— Я полагаю, цель моего приезда известна вам не хуже меня самого, — сказал Пуаро, чуть улыбаясь.

— Вовсе нет, сэр, я и понятия об этом не имею, — ответила миссис Толк совершенно равнодушно.

— Миссис Макгинти, — подсказал Пуаро.

Миссис Толк покачала головой: