Багдадский вор. Посрамитель шайтана. Верните вора!

Погуляв взад-вперёд по маленькой комнатке, потыкав пальцем в ковёр на стене и потопав как следует по мраморному полу, новоявленный диверсант убедился, что за ковром никого нет и в подземные тюрьмы-зинданы прямо отсюда, скорее всего, он никак не провалится. По сути-то, ни малейшей нужды в такой проверке не было, просто он не знал, чем убить время. Визирь не спешил, а по условиям их плана примерно через полчаса после выхода Льва к воротам Насреддин должен будет сдаться городской страже. Было бы не особо приятно, если из-за банальной задержки в делах глава Бухары примет Льва и Ходжу одновременно, безоговорочно разоблачив обоих!

Честно говоря, я до сих пор не могу сам себе внятно объяснить, почему они не воспользовались летающим ковром-самолётом, или, по-восточному, очучан-паласом. Ведь, по идее, было куда как проще сесть на коврик, произнести волшебные слова и, тихой звёздной ночью перелетев через дворцовую стену, тихонечко приземлиться на территории парка с фонтанчиками. А там уж до гарема рукой подать, если действительно надо, так уж надо, до зарезу, тратить на него время! Я бы обошёлся, раз вопрос стоит о цене собственной жизни и жизни лучшего друга, но ладно…

– И всё-таки почему Лев не полетел на ковре?

– Вай мэ… – поражённо вытаращился на меня Насреддин, даже отложив на минутку вазочку с пломбиром. – Воистину, Андрей-джан, ты мудр, как девяностолетний аксакал, окончивший сразу три медресе, наизусть читающий Коран с любой суры, взад и вперёд, понимающий все его толкования от слов пророка Мухаммеда (да сохранит его Аллах и помилует!) до тайных мыслей Ибн-Сины и бесстрастных прозрений крутящихся дервишей…

– Я серьёзно!

– И я серьёзно, уважаемый, – клятвенно заверил домулло. – Каждое моё слово – истинная правда! Ибо разве посмел бы я, недостойный, осквернить свой язык ложью в доме благородного человека, оказавшего мне честь предоставлением еды, гостеприимства и крова?! Укуси меня шайтан так, чтоб я не мог сесть, не кривясь от боли, и ходил в непочтительной для праведного мусульманина позе, если я вру!

Пару минут мы тревожно косились по сторонам в опасении, что из-под дивана или кухонной плиты выскочит маленькое рогатое существо с кривыми копытцами, проплешинами на хвосте и ятаганно заточенными клыками. Увы, видимо, Ходжа не врал…

– Тогда в чём причина? – сдался я.

– Нам это просто не пришло в голову.

– Так просто?!

Домулло улыбнулся, без малейшего чувства вины разводя руками. Ему не было интересно, почему они не поступили так, как поступил бы я. Он вообще относился к жизни довольно легкомысленно, а где-то даже преступно-самонадеянно. Уже одно то, как он пошёл сдаваться властям Бухары, это, знаете ли…

– Да, у меня ещё маленький вопрос, – вспомнив, решился я. – Вы нарядили Оболенского, как не каждый извращенец решится, но ведь в гарем, сколько помню по его же рассказам, обычному мужчине вход воспрещён. Допустим, он изображал старика плюс врача, но всё равно страшно, неужели евнухи не… ну хотя бы его не ощупали?

– Зачем? – хмыкнул Насреддин, вставая с дивана и накрывая на стол к чаю. – Он им сам всё показал.

– Э-э… что значит «всё»?

– Вай мэ, да мы всего лишь заглянули по дороге в лавку мясника, купили конскую колбасу, честно съели на двоих половину, а огрызок сунули ему в штаны, так, чтоб он изображал…

Я всё понял, и мне стало дурно.

Глава 43

Прощай, цыганка Сэра-а (еврейка Сара, армянка Мара, латышка Лара, чеченка Дара, грузинка Тамара, казачка Варвара, подруга-шмара и т. д.)!

Варианты, вычеркнутые Константином Меладзе

Лев не успел чрезмерно заскучать, минут через пятнадцать двое вернувшихся стражей пригласили его следовать за собой.

Толстый визирь Шариях нервно ёрзал на пустом эмирском троне, а судя по красным глазам и дёргающейся щеке, все эти дни он не высыпался и злоупотреблял спиртным.

Двое нубийских стражников лениво мялись по углам, демонстрируя полное равнодушие к происходящему. Думается, что, стукни в голову россиянину придушить самозванца там же, на троне, эти гиганты даже не почесались бы. А может, даже и помогли физически…

– Гутен морген, мин херц, – в фамильярно-меншиковской манере решительно начал Лев. – А вот и я, прибыл, как заказывали в прошлом месяце, лейб-врач королевской клиники Судана доктор Ватсон-Хаус-Быков. Гинеколог, короче, если кто понимает тонкие намёки…

Разумеется, бедный визирь ничего не понял. В некоторых ситуациях Оболенский мог чисто на вдохновении нести такую чушь, что и сам бы потом на электрическом стуле не сумел бы толком объяснить, что хотел сказать. Поэтому главное пришлось повторить четыре раза, пока хоть какое-то взаимопонимание не было достигнуто…

– Так вы почтеннейший шейх ВаХаБ, известный лекарь и знаток тайных женских болезней, так? Вас пригласил эмир Сулейман ещё весной, потому что восемнадцать его жён жалуются на странные ощущения во время супружеского соития?