Баггер

– Ну да… – ответил Мерк, и слово «наверное» застыло у него на губах. Все поняли слабинку, и девушка поспешила добить своего незадачливого поклонника.

– Конечно же нет, – но сказав это, она взяла его за руку, ничуть не сопротивляясь его ласкам. Александр чувствовал себя победителем, глядя на беспомощность своего друга. Как можно быть таким идиотом, чтобы считать своей ту, которая тебе не принадлежит? Обнимать оболочку, не различая в ней чужого?

– Ты зря так обращаешься с Марком. Его нужно жалеть и чутко относиться к его ранимой натуре, – сегодня Александр ненавидел своего друга и с радостью наблюдал его душевные страдания, так, как будто каждая внутренняя рана вела соперника к гибельной черте. Марк не видел этого и не ненавидел Александра. Это чувство он адресовал той, которую ласкал, понимая, что она – его демон-искуситель. Без победы над ней он никогда не обретет душевного равновесия.

– Вот у моего брата пальцы действительно мужественные. Они не толстые, но суставы… о, они придают ему такой шарм! – девушка посмотрела испытывающее, и продолжила что-то рассказывать о философах и артистах, о том, что судьба человека написана на его ладонях, а характер узнается по костяшкам на пальцах.

Марк продолжал жаловаться на свою судьбу и то, что все женщины, как одна, похожи друг на друга. Мария смеялась и говорила, что Марку не стать капитаном дальнего плавания, а Марк говорил что-то в ответ, и солнце уже не пускало блики, и из-за окон дышал зной, и какие-то слова и все остальное превращали этот маленький мир в бессмысленный ад, из которого необходимо бежать.

Он так и не понял, куда делся Марк, но, подняв глаза, он встретился взглядом с прекрасной женщиной, олицетворявшей собой всю женственность, мудрость и красоту, о которой можно было мечтать. Их губы слились в поцелуе так, как будто ждали этого всю жизнь. Он ласкал ее грудь, вдыхал аромат волос и снова осыпал ее поцелуями. В этот миг откровения он почувствовал счастье. Самое огромное и острое. И самый страшный страх. Ужас того, что все может закончиться. И снова блаженство, вспоминая которое, уже после он понимал, что причина его скорее была вызвана не самими поцелуями или ласками, а ощущением откровения. Искренности того, что она есть. Есть, такая, какая она есть. Такая, какая она есть для него.

И ласки и поцелуи, и каждое прикосновение – как тонкие штрихи подчеркивали это право обладания не ею, а чем-то общим, тайным и чистым, касающимся только их двоих. Мария отстранилась от него и прислонила палец к губам в знак секрета.

– Ты должен подумать и решить.

– Я уже решил.

– Нет, не так. Ты должен подумать. До завтра. – она прикоснулась к губам и исчезла, оставляя миллиарды сверкающих мыслей. Она ушла в большой город, где жила ужее несколько лет у тети, которая осталась одна. Город не был большим, но по сравнению с домиком на отшибе средь гор и песчаного пляжа, уединенным и старым, город был большим городом.

Туда шла девушка, ступая босыми ногами на песок. Такой же желтый, как то кольцо, которое сверкало на ее большом пальце, и которое так хорошо бы сидело на безымянном пальце Александра. Он думал об этом, еще о ней. Еще ему было жаль Марка, которого он почему-то уже не ненавидел. Он был безумно счастлив, а также понимал запретность их любви.

Он не знал, что завтра поговорить им так и не придется. Что Мария уедет на два года в столицу, что Марк исчезнет куда-то. Что через два года она вернется порездом, женой Марка. А на большом пальце ноги будет сверкать все то же золотое кольцо. Александр не знал этого и думал о завтра, о ней и о себе.

х

х

х

Маленькие городки тем и славятся, что в них все друг друга знают. Знают своих негодяев и добродетелей, неудачников и красавиц, и этим на самом деле почти не отличаются от больших городов, где стоит попасть на гребень волны, и о тебе уже говорят. Стоит натворить что-либо ужасное, и ты на первой полосе. Хотя иные со мной могут не согласиться. Александр был тем человеком, которого знали и более того, ползучая слава давала свои побеги даже в столице, увозя туда его творения, а также их незадачливых обладателей.

Он вел праздный образ жизни молодого и талантливого художника, и рисуя, зарабатывал на все необходимое для его не очень-то притязательной натуры. Из-под его кисти выходили портреты и пейзажи, достаточно ярко и точно выполненные. Но в них была еще одна особенность, отличавшая его работы от иных, обычных. Они передавали характер и настроение, причем молва об этих свойствах значительно увеличила число заказов молодому и перспективному.

Он был достаточно умен для своего возраста, и красив собой настолько, чтобы сниться некоторым юным красавицам, но слава кутилы и сластолюбца заставляли в который раз предупреждать своих дочерей об опасности, скрывающейся в старом доме, спрятанном у окраин города. Где-то недалеко от сурового порта, с видом на пушистые, небрежно разбросанные скалы.