Багровое пепелище

— Не сомневайся во мне, капитан. Тело и дух у меня закалены, если говорю, что сделаю, значит, сделаю. Так уж воспитан, слово дал — держи. А к трудностям я привычен, не смотри, что голова седая, выдержу все.

Глебу было стыдно, что он усомнился в терпении Ощепкова, но все же было и страшно, вдруг Василий не понимает до конца, на что дает согласие. Все-таки человек не военный, вернее, никогда не бывавший на передовой, да еще в вылазке на территории врага, может и не понимать, что его ждет. Но от мужчины исходила такая уверенность, что все получится, что и сам Шубин понял — действительно, он правильно сделал, взяв в разведгруппу Ощепкова. Оставалось только поговорить с Серго.

Тот внимательно выслушал рассказ разведчика и закивал:

— Я согласен, согласен! Только у меня одна просьба! Попросите комдива, комбрига, чтобы поженили нас с Алей до вылазки.

Глаза у него горели таким огнем, что капитан Шубин пообещал:

— Конечно, я поговорю и рапорт подам, чтобы вас завтра же утром расписали. Давай я тебе объясню план действий.

До утра три разведчика сидели над картой, исследуя каждый миллиметр бумажного листа, вырабатывая четкий план действий. Все осложнялось тем, что на побережье полуострова их ждала степная местность, где трудно укрыться от наблюдения немецких дозорных. Шубин принял решение:

— Никаких маскировочных халатов, снег еще толком не лег, земля коричневая и бурая от старого ковыля. Наденем плащ-палатки и сверху закрепим маскировку из травы и колючек, чтобы слиться с местностью. Тогда можно будет выиграть несколько часов, выдвинуться засветло. Выставим вешки, по ним будем возвращаться назад. Утром, пока вы будете в штабе, я постараюсь найти местных, кто рыбачит на заливе и знает, есть ли там неглубокие проходимые места.

Обсуждение они закончили почти на рассвете, когда печурка в вагоне почти погасла, отдав все тепло в помещение. Троих разведчиков сморила дрема. Каждый из них видел свой сон: Серго Ломидзе улыбался при виде любимых глаз Али, Василию Ощепкову привиделась вся его огромная разношерстная семья, сидевшая за общим столом, а Глеб Шубин купался в теплом ласковом море, горизонт которого сливался с голубым небом.

Но встретило их южное побережье хмурым небом, набрякшим от серых туч. Дул пронзительный влажный ветер, строй продрогших молчаливых военных терпеливо ждал, пока их разделяли по спискам на бригады и отделения. Шубина уже тоже ждал командир бригады, настоящий богатырь, высокого роста, с широкими плечами и крупными чертами лица. Капитан Артемов внимательно выслушал его донесение и кивнул:

— Ломидзе — лучший подрывник, а Ощепков — инженер и рукопашник, умеешь ты людей выбирать, разведка. Но обещал тебе дать право самому набирать себе группу и слово сдержу. Только прошу, действуй аккуратно, действуй головой. В бригаде каждый человек на счету. Идем, покажу тебе наш арсенал.

По пути они зашли в штаб, где Шубин вручил рапорт комдиву. Тот с недоумением прочитал текст и сказал:

— Расписать Птицыну и Ломидзе. Что за срочность такая? Я могу, конечно, приказ о регистрации браков имеется. Но первый раз с таким встречаюсь. К чему такая поспешность?

За Шубина ответил командир ШИСБР:

— Через три часа Ломидзе в составе разведгруппы идет форсировать Сиваш, товарищ комдив.

А тот вдруг расплылся в улыбке, махнул рукой:

— Зовите ваших жениха с невестой, оформим брак. Эх, любовь, она такая, сильнее смерти, сильнее войны.

И эта скромная регистрация состоялась. Прямо в огромной палатке, по брезентовым стенам которой колотил ветер, стояли смущенные от всеобщего внимания Алевтина и Серго. Свидетелей их торжества было немного: командир дивизии, его ординарец, который печатал приказ на машинке, пока молодые слушали поздравления командира, да Василий Ощепков, он скромно стоял поодаль, мысленно подбадривая оробевшего Серго. Но комдив искренне похвалил пару:

— Молодцы, так и надо. Назло фашистам, назло войне строить советскую семью. Победа настанет, и заживете, детишки пойдут. Жених — герой, а невеста — красавица! Поздравляю вас, товарищи!

После скромной церемонии они вышли на улицу, где ледяной ветер раскидал кудри Серго, стал щипать нежные щеки Али. Парень сунул ей в руки приказ о регистрации брака:

— Вот, пускай у тебя хранится.

— Почему? Ты куда сейчас, в лагерь? — девушка мгновенно почувствовала, что впереди ее теперь уже мужа ждет опасность.

Серго покачал головой:

— Нет, в разведку, на тот берег. Так надо.

Она не стала ругаться или плакать, только кивнула и серьезно сказала:

— Я ждать буду тебя. Всегда.

Серго развернулся и пошагал по широкому степному пятаку прибрежной территории, где на горизонте серая масса травы сливалась с ледяным зимним заливом. Он не оборачивался, не смотрел назад, чтобы не увидела юная его жена слезы на глазах героя. Потому что шел минер и понимал, может, никогда больше не увидит своей красавицы-жены, но звал его долг бойца и воина Красной армии, долг перед Родиной.

Тем временем в одной из палаток, из которых был разбит лагерь в трех километрах от прибрежной линии, капитан Артемов показывал разведчику военное снаряжение бригады: