Багровое пепелище

— Товарищ капитан, а я вас везде ищу. Обедать давайте, пока горячее! Ух, наваристо получилось. Меня Алечка отправила, чтобы накормить медиков и раненых. У Серго было отмыто от копоти и грязи пока только лицо, но глаза сияли от радости. Он был счастлив сейчас, что их атака закончилась победой, а больше всего, что он может быть рядом с любимой женой и позаботиться о ней — обеспечить горячей едой. Поэтому Серго по дороге позабыл об обычной дерзости и суровости и всю дорогу к полевому госпиталю рассказывал о том, как деревенские ребятишки были удивлены тем пиром, что устроили для них бойцы ШИСБР:

— Такой там малец смешной. Ложку съест, охнет и сидит, глаза зажмурит от удовольствия. Оближет, зачерпнет и снова в рот. Намаялись ребятишки от фашистов. Взрослому-то перетерпеть можно, а они ведь понять не могут, за что, почему. — Серго вдруг задумчиво произнес: — Как война закончится, усыновим с Алей, сколько сможем, ребятишек. И свои будут, и сирот в семью возьмем. Я всегда о большой семье мечтал, дом построю, чтобы всем места хватало. Алечка моя согласна, — молодой мужчина поднял на командира черные глаза, они горели не привычной злостью и задором, а светились мягким огнем любви и надежды.

Шубин поддержал его:

— Правильное решение, Серго. Из вас хорошие родители получатся, с такой женой что угодно по плечу.

Ломидзе расплылся в улыбке:

— Она такая у меня, да. На первый взгляд хрупкая, тоненькая, как птичка, а внутри столько силы и доброты. Никому не дам ее в обиду, всегда буду рядом! — с жаром пообещал влюбленный.

Когда они вернулись к бытовкам, Шубин приказал, глядя на вытянувшиеся при виде еды лица пленных:

— На всех делим обед, им тоже три котелка выдайте и ложки, поделитесь.

Советские бойцы отдали несколько ложек своим врагам, туда же из рук в руки перекочевали три котелка с дымящимся варевом.

Аля, которая съела четыре ложки, подвинула остатки своего обеда и кусок хлеба мужу:

— Доедай, Сережа. Мне работать дальше надо.

Тот замотал головой:

— Алечка, я тебе через два часа чай заварю. Прямо здесь сейчас костер соорудим, вам ведь вода нужна горячая. У меня рафинад есть, ты потом чай попьешь с хлебом и сахаром, перерыв сделаешь. Я голодать тебе не дам! — Он вскочил и попросил Шубина: — Товарищ капитан, разрешите заняться костром?

Глеб едва сдержал улыбку, до того послушным был дерзкий Серго Ломидзе. Отважный, горячий воин, ловкий сапер при виде этой тоненькой девочки с серьезными глазами становился мягким и кротким, готовым на любые подвиги ради любимой.

Аля тут же поддержала идею:

— Конечно, нужно костер развести и согреть воду для раненых… И ты тоже, Сережа, помоешься, форму я твою постираю. Грязь — это основной источник инфекций.

Серго погладил ее тонкие пальчики:

— Час, и у тебя будет костер до небес! — Он вдруг повернулся к пленным, спросил у Шубина: — Могу взять с собой парочку фрицев? Втроем мы быстро натаскаем дров.

Глеб с сомнением посмотрел на кучку пленных: а что, если кто-то из них попытается сбежать? Будто прочитав его мысли, от толпы отделился тот самый смуглый мужчина, который переводил его слова с немецкого во время стычки. Он явно волновался, бледность проступала даже через его смуглую кожу. Он ткнул себя в грудь, с сильным акцентом произнес по-немецки:

— Я — Михай. Мы будем делать все, что скажете! Мы не хотим воевать! Мы хотим мир! Мы и русские вместе! — Он перехватил недоверчивый взгляд разведчика, снова горячо стукнул себя в грудь: — Мы все сделаем как надо! Скажите, господин офицер. Мы не станем убегать, не хотим к немцам. Русские добрые, не звери. Немцы — звери, убийцы. Простите нас.

Шубин хоть и с неохотой, но согласился:

— Хорошо, — он старался говорить по-немецки отчетливо и громко, чтобы пленный понимал каждое его слово. — Идите с ним, помогите ему. Если побежите, он выстрелит.

И сразу повернулся к Ломидзе, чтобы повторить приказ на русском: «Попытка к бегству — стреляй», но тот метнул тревожный взгляд на сосредоточенную на очередной перевязке Алечку и замотал кудрявой смоляной головой — не надо при ней. Ему так хотелось уберечь свою юную Алю от ужасов и тягот войны, пускай хотя бы на эти короткие часы отдыха.

Девушка тем временем закончила обработку последнего раненого и кивнула Глебу:

— Пойдемте внутрь, осмотрю вас.

Шубин шагнул в вагончик, здесь уже был организован полевой госпиталь. Врач под крики раненых вытаскивала из тел осколки, зашивала раны. Анестезию в крошечный медпункт доставить не успели, поэтому все операции шли на живую, только бодрый голос врача перекрывал стоны страдающих людей:

— Ну все, все почти. Терпи еще, пару стежков, и отпущу. Катерина, шевелись, ну промокни, уже лужа натекла крови. Промокни.

Суетилась операционная медсестра, гремели инструменты, стоял густой запах смеси крови и пороховых газов, которыми пропахли пленные. Аля подтолкнула Шубина к свободной лавке, которая была отделена от других подвешенной к потолку простыней:

— Давайте помогу снять форму и рубаху, товарищ Шубин.