Багровый океан

Кто же тогда был тот охранник, что сохранил жизнь Хэнсу на острове Паркера? Хьюстон запутался совсем. Нет, все не так. Эта тайна еще далека от разгадки. И разгадать ее самостоятельно он вряд ли сможет.

Хэнс поклялся себе, что выбьет из Джима правду при первой же встрече. Все же ему хотелось знать, за что он рискует жизнью.

В этот момент снова завыла тревога. Давление в отсеке вновь падало.

– Все на выход! – крикнул кто-то.

Распорка вместе с листом железа внезапно вывалилась в пробоину, утянув несколько техников за собой. Хьюстон бросился к выходу. В несколько секунд преодолев лестничный пролет, он успел подняться на верхнюю палубу и влететь в шлюз, ведущий в отсек генератора гравитационного поля, следом за входящим в него солдатом.

Солдат удивленно вытаращился на внезапно возникшего техника, но камера уже сработала, и створки шлюза сомкнулись. Хьюстон сам не заметил, как свернул вояке шею.

Зачем?

Ответа на этот вопрос у него не нашлось. Случайно, машинально, сложно было сказать, ясно было одно: Хэнс плохо контролировал себя, если дело касалось расправы. Причем не имело большого значения: представитель Сообщества перед ним или человек. Хьюстон убивал всех, не щадя и не жалея никого. В нем копилась какая-то подсознательная ненависть ко всем, кто держал или мог держать оружие.

Странно было, что злоба эта больше не проявлялась никак. Он относительно спокойно смотрел на все творящееся на этой планете, потому как и сам являлся звеном этой цепи, но если дело касалось уничтожения кого-либо, оправданно или нет, то он убивал хладнокровно, механически, без сожаления, хотя и не испытывая при этом какой-то особой жажды крови.

Шлюз открылся.

В отсеке висела сизая дымка. Пара рабочих накладывала сварочные швы на пробитые ставни, закрывающие дыры в корпусе. Люди были в кислородных масках, от которых, как сам Хьюстон смог убедиться, было мало толку в условиях разгерметизации. Занятые работой техники не обратили на него никакого внимания.

Ревела сирена, заглушающая все звуки и сигнализирующая о быстрой утечке воздуха и падении давления.

Хэнс решил, что следует сменить форму и облик, если он планирует добраться до спасательных капсул. «Все-таки, – думал он, – солдат эвакуируют раньше, чем техперсонал». Он вытащил труп из камеры и поволок его за один из генераторных блоков.

– Эй, какого хрена?.. – послышался удивленный возглас.

Хьюстон поднял голову и заметил нескольких вояк, недоуменно пялившихся на него. Что они здесь делали в условиях боя, было ясно. Солдаты контролировали работу аварийной бригады. Вернее сказать, следили, чтобы никто не слинял. На них так же не было никакой защиты, кроме кислородных масок.

Сорвав с плеча убитого автоматическую винтовку, Хьюстон расстрелял всех, кто попал в поле зрения. Под выстрелы угодила пара техников. Можно было выкрутиться, соврав что-нибудь про труп солдата, и скорее всего это удалось бы, но времени импровизировать не было. Вернее сказать, убить было проще и быстрее.

Хэнс снял с рядового со свернутой шеей одежду и тут же переоделся. Форма офицера, конечно, была бы предпочтительней. Кроме того, среди убитых только что таковой имелся, но объяснять потом «сослуживцам», откуда взялись дыры и кровоподтеки на одежде, совсем не хотелось. Однако офицерский жетон Хьюстон все же взял с собой.

Камеры видео наблюдения, скорее всего, засекли происходящее, и приказ на уничтожение взбесившегося техника уже был отдан. Поэтому лицо Хэнс решил поменять потом, когда будет уверен в отсутствии посторонних глаз, чтобы не светиться и не выдавать всех своих козырей.

Превозмогая внезапное головокружение, он пробежал через отсек и, воспользовавшись жетоном офицера, открыл заблокировавшийся шлюз.

Внутри камеры было темно. Пока шел процесс шлюзования, Хэнс сменил облик с техника на того рядового, которого убил недавно. Даже если здесь и велось наблюдение, то в темноте вряд ли можно было что-то понять. Кроме того, Хьюстон сомневался, что его кто-то специально вел, так что подмены никто не должен заметить.

– Какого черта ЭТО здесь делает? – негодовал Паркер, просматривая запись с камер наблюдения.

– Чертовщина какая-то, – выдохнул агент Дэн Лоуренс.

Гаррет с подозрением взглянул на собеседника. Лоуренс был немногим моложе самого Паркера, но уже обзавелся чертами лица и характера, присущими всем военачальникам. Надменность, взгляд «свысока» и намерение поставить себя выше других во что бы то ни стало. Правда, Дэн был немного ниже и тучнее, и образ канцелярской крысы несколько скрывал матерого вояку, коим тот изо всех сил пытался казаться. Еще Лоуренс обладал тем необходимым качеством, присущим всем агентам Федерации, как невозможность определить по лицу, правду он говорит или нет.

– Не надо строить из себя саму невинность, – прорычал Паркер. – Я вижу, что здесь происходит.

– И что же это, по-твоему? – спросил Дэн нарочито спокойно, откидываясь на спинку кресла.

Паркеру захотелось настучать по морде этому федералу.

– Проект «Тритон» в действии, – выпалил он. – Вернее сказать, официально закрытый проект «Тритон».