Байкало-Амурская магистраль

После того как я побывал в порту Игарка, находящемся за Полярным кругом, у меня появилась возможность посетить город Дудинку — «столицу» полуострова Таймыр, как его нередко называют коренные жители. Исполнялось еще одно мое желание. Дудинка — это один из самых крупных портов в полярной зоне Советского Союза, который связывает молодой индустриальный город Норильск с морями всего мира. Здесь пришвартовываются вереницы судов, прибывающих из северных морей Европы, из Балтийского моря, а также крупнотоннажные суда, идущие из Тихого океана и Атлантики. Об этом городе-порте, расположенном в зоне вечной мерзлоты, написано немало страниц, и он, как, впрочем, и всякий новый порт, постоянно развивается, и грузооборот его неуклонно растет. Чтобы добраться до него, я должен был выбрать один из двух путей — по воде либо по воздуху. Я предпочел первый, и не только потому, что путешествия по воде мне очень нравятся, но и потому, что на судне, как бы далеко от берега оно ни находилось, я чувствую себя ближе к земле. Я дожидался в порту Игарка прибытия пассажирского теплохода, который должен был доставить меня к месту назначения. Было уже за полночь, и красноватый диск солнца казался прикованным к небосводу, словно упрямился и не желал отправляться на ночной покой. Солнце путало биоритмы; я гнал от себя сон и тешил себя надеждой, что во время столь желанного путешествия по красивой реке Енисею и далее к прекрасному Северу смогу все увидеть и всем налюбоваться. Если мне повезет, то в Дудинку я смогу прибыть через 12 часов, пройдя вниз по сибирской реке около 200 километров. Но на этот раз счастье мне не улыбнулось. На внешне спокойном зеркале воды, ибо в действительности река прямо-таки бежала к океану, плавно скользили, словно без всякой цели, баржи, суетились небольшие юркие буксиры. Баржи были нагружены различными грузами, прежде всего золотистой древесиной, которую плавучие краны перегружали на морские суда, чтобы потом она продолжила свой путь к пункту назначения. Другие грузы, как, например, тяжелое оборудование, машины и продукты питания, разгружались и отправлялись на предприятия города и в окрестные поселки. Суета, кутерьма — как в любом порту.

Среди речных судов я заметил и судно, построенное в Румынии. Теплоход «Сочи» уже двадцать лет трудится в Сибири, на Енисее — самой полноводной реке Советского Союза. Раньше он ходил по Волге, а весной 1964 года был передан Енисейскому речному пароходству для усиления речного флота Сибири. В настоящее время протяженность водных путей в бассейне Енисея, пригодных для судоходства, превышает десять тысяч километров. Но суровый климат Сибири оставляет для судоходства примерно сто пятьдесят дней в году. Вот почему работники флота постоянно спешат, чтобы успеть справиться с большими объемами грузов, требующих перевозки. Если в течение трех предыдущих пятилеток за один сезон по Енисею перевозилось 10–11 миллионов тонн грузов, то в настоящее время — вдвое больше. Ведущее место занимают экспортные поставки, в числе которых в первую очередь стоит упомянуть пиломатериалы, затем — цветные металлы, продукцию из древесины и т. д.

Выполняя большой объем перевозок, Енисейское речное пароходство ныне насчитывает в своем флоте около 1300 судов самых различных типов и классов, часть которых, как я уже сказал, была построена на румынских судоверфях и с честью выполняет свою миссию. Это теплоходы типа «Волга-Дон». Помимо того они могут принимать на борт в два с половиной раза больше грузов, чем их предшественники, они отличаются повышенной комфортабельностью. Но и «старички» хорошо справляются со своей работой. Теплоход «Сочи» прошел расстояние, в десять раз превосходящее длину экватора, и сохраняет завидное «здоровье».

Наслаждаясь чудесным видом, открывающимся с пристани порта Игарка, я и не заметил, как пробежало время, но, так как теплоход задерживался по неизвестным причинам, мы прибегли ко второй возможности и полетели в Дудинку на небольшом самолете. И я нисколько не пожалел об этом, напротив, остался благодарен судьбе, потому что только с высоты можно составить себе представление о том, насколько необъятна полярная тундра, и проследить за петляющей лентой величавого и прекрасного Енисея. Особое впечатление на меня произвели круглые, как блюдца, озера тундры. Не было смысла их считать — это все равно что пытаться подсчитать волосы на голове. Большие и малые, они были обрамлены травами различных оттенков, цветами, мхами, а иногда — тщедушными кустарниками или хилыми деревцами. Тундра выглядела плоской и ровной как стол. Попутчики сказали мне, что севернее на ее просторах пасутся тысячи оленьих стад и водятся лисы и горностаи, мех которых очень ценится. В тундре много птиц, а озера и речушки кишат рыбой. Так что и рыбалка и охота на Таймыре — необычайно богатые, поистине «королевские».