Байки из мавзолея. Роман в анекдотах

Пока Феликс Эдмундович нарочито громко не поинтересовался у Владимира Ильича:

— А что в сундучке?

— Там лежат деньги, — охотно пояснил тоже в полный голос Владимир Ильич. — Это наши партийные средства.

Он приоткрыл крышку и каждый желающий мог увидеть, что сундучок доверху заполнен денежными купюрами крупного достоинства.

— Видишь, Фима, — шепотом произнес представитель еврейского союза «Бунд» своему соратнику, с которым они ходили под ручку. — Это богатые люди. Они принесут нам счастье.

— Да, Изя, — ответил второй. — Я очень рад тому, что мы здесь.

Делегатов постепенно прибывало.

У дверей и встречал Феликс Эдмундович с железной палкой вроде печной кочерги. И матрос-партизан Железняк.

Мореман чувствовал себя как дома. Курточку он скинул и каждый мог лицезреть его морскую полосатую маечку и выпуклую боевую грудь, крест-накрест опоясанную пулеметными лентами с блестящими при свете патронами. Любимый аппарат его в собранном виде, сверкая свежей краской, располагался у правой ноги дулом в зал.

Народ продолжал подтягиваться. И Владимир Ильич объявил:

— Господа! Прошу садиться! Наш партийный съезд предлагаю считать открытым!

Ему дружно зааплодировали.

Он произнес яркую вступительную речь. Обрисовал положение дел, поставил задачи и предложил начать обсуждение.

Ему снова захлопали. Все шло гладко. Не предвещало никаких неожиданностей. И все-таки они случились.

На съезде предстояло решить два вопроса и оба считались главными. Нужно было принять устав. Затем — выбрать главу партии. И с самого первого вопроса — обсуждение устава — в новорожденной партии возник раздрай. Бывшие единомышленники поделились на две фракции — большевиков и меньшевиков.

Сейчас мало кто вспомнит, в чем была суть разногласий и чем большевики отличались от меньшевиков. Разве что так, бесхитростно: большевики — те, кто за Владимира Ильича, меньшевики — это те, которых меньше.

Началось все вроде бы с мелочи. Была в уставе такая позиция — кого считать членом партии.

Все делегаты дружно сошлись во мнении, что каждый член партии должен признавать ее программу и устав и поддерживать партию материально — платить членские взносы. А дальше возникли разногласия.

Владимир Ильич и его сторонники считали, что партиец должен выполнять партийные поручения бесплатно. А противники возражали:

— Это же чистый капитализм! — кипятился главарь отступников Мартов под одобрительные кивки Троцкого. — Эксплуатация человека партией!

В самом деле, человек разделяет программу и устав, платит членские взносы. Зачем же такого правильного партийца загружать еще бесплатной работой?

Он еще из такой партии сбежит. Или взбунтуется и начнет требовать отчета по расходу членских взносов.

Кто прав?

Возьмем простенький пример.

Нужно к женскому дню восьмому марта выполнить важное партийное поручение — выпустить стенгазету. Поздравить женщин. Пожелать и обрадовать. Вдохнуть тем самым им запас жизненных сил.

Мартовец подойдет к партийцу:

— Сделай!

А тот:

— Не могу. Рисовать не умею. И фантазия у меня для подобного дела мелковата.

Другой тоже отвертится:

— Болен. Нужно срочно ставить спиртовой компресс.

Третий отговорится:

— Теще обещал покрасить кухню. Не могу обижать старушку.

А вот четвертый упрямиться не будет:

— Могу нарисовать замечательную стенную газету. Но не бесплатно. За ваши деньги — любой каприз.

А сторонник Владимира Ильича стукнул бы кулаком по столу:

— Надо!

И никто бы не отвертелся.

Хоть ничего не умеет. Хоть с тещей до мордобоя. Хоть лечение алкоголем одобряет жена.

Получается — и работа выполнена, и партийные деньги в сохранности. Вот и решайте, кто прав.

Казалось бы, ну какая разница? Такая мелочь, пустяковина. И это верно. Но основное-то здесь в этом споре — не определение члена партии. Главное — выяснение расклада сил, кто пойдет за кем.

Если в этом вопросе большинство окажется на стороне Мартова, то и второй вопрос — выбор руководителя партии — будет предрешен. Им наверняка окажется Троцкий, связи с которым Мартов не скрывал.

Тогда и путь развития партии, и партийная касса перейдут в руки Троцкого, и Владимир Ильич будет тут совершенно не при чем.

Страсти по этому поводу разгорелись нешуточные. Сначала спорили голосом, орали, перебивали друг друга. Махали руками, но без контакта. Троцкий сидел в уголке и участия в спорах не принимал.

— Господа! — колокольчиком призвал к порядку спорщиков Владимир Ильич. — Предлагаю проголосовать!

— Именно так! Проголосуем! — неожиданно поддержал его Мартов.

Он вскочил на стул и поднял руки.

— Тише, господа, спокойнее! Сейчас определимся!

Постепенно делегаты угомонились.

— Итак, первое предложение: бесплатное выполнение поручений членами партии, — повел собрание Мартов. — Кто за?.. Против?.. Воздержались?..

Прикинуть количество поднятых рук было легко. Мартов победно сжал ладони в кулаки. Троцкий заулыбался. Владимир Ильич мгновенно принял решение:

— Перерыв! Объявляется перерыв на обед!

— Ну уж нетушки! — яростно возразил ему Мартов. — Давайте доведем до конца!

— Возражаю!

— Ставлю на голосование второе предложение.

— После перерыва!