Байки космического патруля

— Я думаю, Мур, — сказал он, когда его помощник пришел, — что мы дали слабину в одном вопросе. Я подумал о... Ну, о духовных ценностях. К сожалению, на корабле нет капеллана. Вы осознаете, что с начала нашего похода мы не провели еще ни одного мероприятия по укреплению духа?

Глаза Мура удивленно распахнулись. «Должно быть, шкипера слишком сильно измотали последние переживания, — подумал он. — Или что-нибудь еще». В отношениях с капелланом Буллард всегда был безукоризненно вежлив, однако...

— Таким образом, — продолжал Буллард, по-прежнему спокойно глядя на сплетение проводов и трубопроводов под потолком, — я принял соответствующие меры по устранению этого недостатка. Я считаю, что землянин, которого мы взяли вместе с группировкой Зифлера, был не одним из них, а их заложником. Он странствующий проповедник, внештатный миссионер, так сказать. Я выпустил его из карцера и поселил в каюте капеллана. Теперь у него появилась возможность душевно очиститься и восстановиться. Когда это произойдет, он каждый день будет проводить встречи с людьми и разговаривать с ними.

Глаза Мура сидели в глазницах крепко, и это было замечательно. Потому что если до этих слов капитана они просто широко открылись, то теперь буквально начали вылезать из орбит. Буллард размышлял слишком много. Буллард сошел с ума!

— О, беспокоиться тут не о чем, — заверил Буллард. — Этот человек все еще находится на положении арестованного и ожидает действий Бюро Справедливости. Но пока он будет работать. Работать в городе, когда мы прибудем на Юнону. Он называет себя довольно странно — Билл Брим- стоун. Но он говорит, что вступает в очень тесные контакты с людьми, а священники в таких случаях любят обходиться без титулов.

Мур буквально задыхался, однако сказать ему было нечего. Буллард с ним не советовался, он просто ставил его в известность. А поскольку у Мура не было достаточно смелости, чтобы объявить капитана нездоровым и силой взять командование кораблем на себя, ему оставалось только подчиниться:

— Есть, сэр.

Вечером накануне прибытия на Юнону но кораблю начало разноситься верещание боцманских дудок. Команда «Подготовить церковь в носовом кубрике прямо сейча-а- а-с!» стала расходиться по отсекам. Буллард упрямо придерживался корабельных обычаев незапамятных времен. Сквозь гомон скайменов доносился стук опускавшихся сидений — носовой кубрик временно стал актовым залом. Экипажу сказали, что к людям обратится миссионер, привезенный с Оберона. Тему обращения не называли, но корабельная скука и черный космос так измучили людей, что они пошли бы на встречу и просто так, из любопытства. В актовом зале стала, наконец, известна и тема: «Широки врата, ведущие в ад».

Двумя часами ранее Бентон доложил, что для испытания миссионерских способностей Бримстоуна все готово, и что трое старшин, выделенных ему в помощники, получили инструкции о своей работе. В одном из углов стоял специальный ящик для использования капитаном и его помощником. Булларду пришлось довольно долго ждать, прежде чем люди расселись. Наконец они с Муром прошли к специально установленной сцене и заняли свои места.

Билл Бримстоун явился людям в черном костюме, который сшил для него корабельный портной. Торжественная обстановка и костюм сделали из него нового человека. Теперь он был не пронырливым, смотрящим исподтишка арестантом, но внушительным господином, пылающие глаза которого с лихвой возмещали его слабое телосложение. Бримстоуп вышел на середину сцены, взглянул на аудиторию, а затем ткнул в нее пальцем.

— Ад ждет вас! — выкрикнул он. Затем проповедник сделал шаг назад, встряхнул своей внушительной гривой

и снова уставился на людей в зале. Ни насмешек, ни шепота в зале слышно не было. Люди сидели как зачарованные. Разинув рты и вытянув спины, они дружно таращились на проповедника. Каждый был поражен в самое сердце. Мур испуганно посмотрел на Бримстоуна и потрогал локоть Булларда:

— Вы понимаете, что это такое?

Буллард служил на «Поллуксе» уже много лет, но еще никогда он не видел ничего подобного. Он знал, что всех скайменов ближайшее будущее интересует гораздо больше отдаленного, а уж на «Поллуксе» люди были сплошь безбожниками. Приверженцев их собственного капеллана можно было пересчитать по пальцам.

А Билл Бримстоун продолжал свое дело. От собственной проповеди он разогревался с каждой минутой и вскоре уже неистовствовал, прыгал, рвал на себе волосы и бил себя в грудь. Он разражался обвинениями, умолял и угрожал, бегал по сцене с пурпурным лицом. Его слушатели вздрагивали, когда он называл их пороки и обещал им неминуемую страшную гибель. Все богословие Бримстоуна было предельно простым. Его пантеон состоял из двух персонажей — коварного дьявола и его самого, спасителя. Список грехов тоже был прост: алкоголь, курение, азартные игры, танцы и общество женщин легкого поведения. А возможность искупления грехов была только одна: ПОДДЕРЖАТЬ ОБЩЕЕ ДЕЛО!