Бакарди и долгая битва за Кубу

исключением двадцати, находились целиком и полностью в кубинской собственности.

Кроме компании «Ром «Бакарди»» и ее дочерних пивоварен «Атуэй», правительство

Кастро захватило тринадцать универмагов, шестьдесят одну текстильную фабрику, сто

пять сахарных заводов, шестнадцать рисовых плантаций, тринадцать поставщиков

продовольственных товаров, девятнадцать строительных фирм, четыре москательные

фабрики, одиннадцать кинотеатров – и более ста других частных компаний.

Правительство узаконило национализацию, заявив, будто кубинские частные

предприниматели «следовали политике, противоречащей интересам революции» -

обращают прибыли в наличность, вместо того чтобы инвестировать их, занимают деньги,

вместо того чтобы рисковать собственным оборотным капиталом, не занимаются своими

фирмами, а следовательно, работниками. Фирма «Бакарди» не была виновна ни в одном

из этих проступков. «Противоречие интересам революции» состояло всего лишь в том,

что компания продолжала существовать как капиталистическое предприятие. Закон о

национализации ясно показал, что официальной руководящей идеологией на Кубе теперь

будет социализм. Экономическое развитие страны, как утверждало правительство, «может

быть достигнуто лишь посредством экономического планирования… и национального

контроля над всеми основными предприятиями», как и говорил Че Гевара уже несколько

месяцев. /СНОСКА: Энрике Ольтуски, который был заместителем министра при Че

Геваре, в 2005 году сказал в интервью, данном в Гаварне, что «Бакарди» была

национализирована «вопреки тому факту, что ее владельцы играли положительную

историческую роль. Это было общее правило. Национализация «Бакарди» была

направлена не против предприятия и не против семьи. Она входила в комплекс

государственных мер. Многие североамериканские предприятия занимали крайне

радикальную позицию против Революции, однако национализация «Бакарди» произошла

[лишь] когда мы объявили социализм, когда мы стали против больших компаний».

КОНЕЦ СНОСКИ/

Кутильяс, сын четвертого поколения Бакарди, быстро оделся и поспешил на

винокурню на улице Матадеро, предчувствуя, что она окружена вооруженными

солдатами. Ему было всего двадцать десять лет, но он уже стал одной из ключевых фигур

в семейном бизнесе. Его дед Радамес Ковани был вторым вице-президентом фирмы, его

отец Мануэль Кутильяс-старший – управляющим пивоварни «Атуэй», а сам Мануэль

Хорхе был главным инженером-химиком на винокурне. Он появился на заводе, готовый к

бою, однако, к своему изумлению, обнаружил, что работа идет своим чередом. У

проходной стоял тот же вахтер, что и каждое утро, рабочие делали свои дела, словно

ничего не произошло. О законе о национализации все слышали, однако никто из

правительственных чиновников пока не появился и не заявил о своих правах на

руководство предприятием.

Несмотря на всю подготовку к национализации революционные власти не

позаботились выяснить, где на самом деле находится головная контора компании «Ром

«Бакарди»». Вместо того чтобы отправиться в администрацию фирмы на улице Агилера в

Сантьяго, кубинские военные офицеры, которым была поручена экспроприация, тем

утром нагрянули в здание «Бакарди» в центре Гаваны, где у компании был только отдел

продаж. Самым высокопоставленным служащим компании, кого они там нашли, был

Хуан Прадо, тридцатилетний менеджер по продажам. Прадо был человек веселый и

обаятельный, прирожденный торговец и восходящая звезда компании. Пепин Бош

поставил его во главе гаванского отделения еще в двадцать шесть лет. Тем не менее Прадо

не был готов к внезапному появлению в своем кабинете двух кубинских морских

офицеров и нескольких вооруженных milicianos. Старший офицер сжимал в руке копию

ордера на экспроприацию «Бакарди» - размноженную на мимеографе страничку,

пестревшую ошибками и неграмотно построенными фразами.

- Вам нужно прийти с этой бумагой в контору в Сантьяго, - сказал Прадо. –

Головная контора компании находится там.

Однако моряки заявили, что им приказано прийти в здание «Бакарди» в Гаване и

получить ключи от кабинетов и сейфов. Не зная, что еще сказать, Прадо попросил у

старшего революцинного офицера расписку.

- Мне же надо будет что-то показать начальнику, - неловко проговорил он.

Офицер нацарапал что-то на клочке бумаги, и Хуан отдал ему ключи. Прадо с

офицером были немного знакомы, и незваный гость старался держаться как можно

дружелюбнее.

- Вы ничего не должны «Бакарди», - сказал он. – Вы же не из их семьи. Теперь это

будет народное предприятие. Для вас это отличный шанс. Оставайтесь с нами!