Бакарди и долгая битва за Кубу

было интересно, сколько ящиков заготовлено для карнавальных торжеств, изменились ли

технологии с тех пор, как компания была национализирована, какие меры

предпринимаются, чтобы поддерживать качество рома. Эрмида ответил, что ветераны

компании вроде Матамороса и Лавиня знали секреты производства рома «Бакарди» и

поддерживают качество на прежнем уровне. Он показал Фиделю некоторые из пятидесяти

тысяч бочонков, которые остались у компании, когда правительство национализировало

производство рома «Бакарди» в Сантьяго. Фидель внимательно слушал его, поглаживая

бороду. О строительстве, сельском хозяйстве и даже о медицине Фидель мог говорить

часами – но о производстве рома не знал практически ничего.

- Самое главное, - сказал он наконец, - всеми силами стараться сохранить и даже

улучшить качество вашей продукции. Ромы – это один из важнейших наших экспортных

товаров, его производство жизненно важно для народа.

После этого Кастро уехал. Он сказал рабочим, что когда ему случится снова

побывать в Сантьяго, обязательно зайдет к ним поговорить еще, однако после визита в

июле 1963 года он больше не посещал старый завод «Бакарди».

Хильберто Кала вышел из склада вместе с ним – ему все еще не верилось, что он

лично познакомился с comandante и провел его по заводу. Недоверчиво качая головой, он

повернулся к Габриэлю Молине, журналисту из газеты «Нотисиас де Ой», который был в

свите Кастро, и прошептал: «¡Pero mira como vine a conocer yo da hombrín, compay!»

(«Смотри-ка, брат, как мне повезло – познакомился с Человеком!» Молина привел слова

Калы в своем репортаже о визите на завод и назвал работника «Бакарди» «типичнейшим

santiaguero», а его высказывание назвал «несколько неуважительным, зато таким

искренним, что это простительно».

Когда Фидель вышел с завода, его окружили восторженные почитатели из числа

сантьягских рабочих. Кастро со свитой едва пробились к машинам; у них ушло целых

полчаса, чтобы проложить себе дорогу в толпе и проехать по улице. Фидель был у власти

уже пятый год – и по-прежнему оставался харизматическим вождем и был крайне

популярен, по крайней мере в Сантьяго, в колыбели кубинских революций. Однако

любовь, которую питали к нему кубинцы, не заставляла их поддерживать марксистско-

ленинскую идеологию и вовсе не вдохновляла кубинских рабочих выбиваться из сил ради

блага кубинской революции, как бы ни уговаривал их Фидель.

* * *

В 1964 году кубинское правительство наконец оставило попытки экспортировать

ром с этикеткой «Бакарди», поскольку раз за разом сталкивалось с запретами на

использование этой торговой марки то в одной, то в другой стране. Марксистское

представление о том, что главное в предприятии «Бакарди» - это работники и

оборудование, не дало лидерам революции увидеть, какую роль играет нематериальный

актив – торговая марка. На внутреннем рынке еще можно было продавать ром под

названием «Бакарди», по крайней мере, пока, однако высококлассный продукт,

производимый на заводе «Бакарди» в Сантьяго, теперь назывался ром «Каней» - на языке

индейцев таино это слово означает «Вигвам вождя». Однако смена названия не

подхлестнула продажи рома за границей. Национализированная компания утратила

практически все зарубежные заказы, которые семья Бакарди удовлетворяла за счет

продукции сантьягского завода, и пока новым продуктом «Каней» не заинтересовались

страны советского блока или западные покупатели, экспортные прибыли

национализированной компании были пренебрежимо малы.

Теперь сантьягский ромовый завод входил в «Консолидированное предприятие по

производству вин и спиртных напитков» («Empresa Consolidada de Licores y Vines») -

крупный правительственный конгломерат, в который вошли все бывшие раньше

частными компании по производству вина и спиртных напитков со всего острова.

«Консолидированное предприятие», в свою очередь, входило в масштабное министерство

промышленности, во главе которого стоял сам Че Гевара; в министерстве работало более

150 000 человек, и оно объединяло свыше 3000 ранее независимых компаний. При той

версии социализма, которую ввел на Кубе Че Гевара, кубинские предприятия были

организованы очень иерархично и централизованно, так что отдельные руководители

предприятий практически не имели возможности принимать самостоятельные

стратегические или коммерческие решения. Проблемы жесткой вертикали власти

усугублялись еще и сильной текучестью среди административных работников. У

национализированной компании «Бакарди» в Сантьяго за первые три года, которые она

провела в собственности правительства, сменилось четыре директора, причем никто из

них не имел опыта управленческой работы, не говоря уже о познаниях в производстве