Бакарди и долгая битва за Кубу

установленные для их должностей, или не проводили на работе минимальное положенное

время. Другие законы давали государству право переводить работников с одной

должности на другую, устанавливать размер заработной платы и диктовать круг рабочих

обязанностей. Все работники были обязаны носить при себе удостоверение личности, а с

1969 года их фамилии регистрировались в «личном деле», где перечислялись все места

работы и должности, а также оценки работы, наряду с подробными сведениями личного

характера.

Со временем экономические неудачи становились все очевиднее, обещания не

выполнялись, и многие кубинцы, поначалу с энтузиазмом поддерживавшие революцию,

относились к ней с возрастающим цинизмом. В 1961 году Че Гевара ввел

четырехгодичный экономический план, основанный на абсолютно утопическом прогнозе

ежегодного роста в 15 процентов, и утверждал, что благодаря этому плану Куба сможет

самостоятельно обеспечивать себя продовольствием и сельскохозяйственным сырьем. Год

спустя Фидель Кастро провозгласил, что «чего сегодня не хватает, завтра будет в

изобилии». Когда подобные прожекты проваливались, кубинские власти попросту давали

новые обещания. В 1964 году Кастро объявил кубинскому народу, что в течение десяти

лет «мы будем производить больше молока, чем Голландия, и больше сыра, чем

Франция». Однако в кубинской экономике царил застой. К 1970 году, когда безработицы в

стране не было вообще, страна по-прежнему производила меньше, чем в 1958 году, когда

в стране было 31 процент безработных.

Проблемы и просчеты, терзавшие Кубу, были характерны для всех сугубо

централизованных социалистических систем. Когда экономикой руководит «госплан»,

самые простые решения – например, какие товары производить и по какой цене продавать

– принимают правительственные чиновники в своих кабинетах, а не определяют

рыночные законы спроса и предложения. Чтобы подобная практика была хоть сколько-

нибудь действенной, правительственные «планировщики» должны вовремя получать

идеально точную информацию от руководства предприятий, поставщиков и потребителей,

- однако подобная информация доходила до них медленно и зачастую бывала искажена.

Те, кто надзирал над производством, были вынуждены оценивать собственные

потребности в сырье и поставках заранее, за несколько недель или месяцев, и отправлять

запросы в свое министерство. Если им случалось неверно оценить свои потребности, в

результате у них оказывалось слишком много молотков и слишком мало гвоздей, а иногда

приходилось обмениваться с руководителями других предприятий по бартеру. Лишенные

банковских кредитов и возможности самостоятельно совершать закупки, руководители

предприятий то и дело бывали вынуждены останавливать производство из-за отсутствия

того или иного оборудования или материала.

Ситуация с ценами была еще более запутанной. По личному распоряжению Кастро

правительственные планировщики должны были устанавливать цену на удобства или

услуги в зависимости от их «социальной функции», то есть воспринимаемой ценности для

общества, а не от их себестоимости. Кастро сказал, что расчет по себестоимости

«слишком отдает капитализмом». Поскольку цены назначались независимо от факторов

рынка, не было никакой возможности подхлестнуть производство дефицитных товаров и

снизить производство товаров, которых было в избытке. Зачастую цены не менялись в

течение года, в то время как в норме они всегда варьируются в зависимости от сезонных

факторов. Подобным же образом уравниловка цен означала, что нет никакого смысла

следить за качеством. Если сигары, скрученные как попало, продаются по той же цене, что

и идеальные, зачем предприятию по производству сигар прилагать усилия к тому, чтобы

делать их лучше? В сущности, стало неважно, приносит ли предприятие прибыль,

поскольку все затраты покрывались из государственного бюджета, а все доходы

направлялись в казну. Хорошо налаженные предприятия перестали отличаться от плохо

налаженных, и никто – от глав администраций до разнорабочих – не был по-настоящему

заинтересован в том, чтобы предприятие приносило реальные деньги. Главной целью

было производить столько единиц продукции – пар ботинок, мешков цемента, ящиков

рома, - сколько установлено государственным экономическим планом, и даже этой цели

зачастую не достигали.

Централизация экономических решений на Кубе при Кастро означала, что рабочие,

их начальники и даже руководство предприятий приучились постоянно передавать

ответственность выше по инстанциям, так что даже самые рутинные решения зачастую

приходилось принимать высокопоставленным чиновникам. Кубинцы настолько не хотели

неприятностей, что неохотно выступали с инициативой, даже когда было необходимо

проявить решительность, и на кубинских заводах и фабриках укоренилась культура