Бакарди и долгая битва за Кубу

Норман Хеллер, президент подразделения фирмы «Пепси-Кола» «Уайн анд Спиритс

Интернешнл» добился для своей компании права продавать ром «Гавана-Клуб»

американским потребителям. Президент Джимми Картер склонялся к восстановлению

коммерческих отношений с Кубой, и Хеллер рассчитывал, что окажется первым в очереди

желающих импортировать ром Кастро. В письме президенту кубинского

правительственного агентства по экспорту «Кубаэкспорт» Хеллер сказал, что и сам он, и

его коллеги по «Пепси» «очень заинтересованы в том, чтобы импортировать и продавать

ром «Гавана-Клуб» на американском рынке, и полны надежд на это не в столь отдаленном

будущем». В Европе ром продавала компания «Чинзано», итальянский производитель

вермута. К началу 1980 годов «Гавана-Клуб» стал известен в Испании, Франции,

Германии, Италии, Швеции и даже в Британии, где его подавали в баре «Трейдер Вик» в

лондонском «Хилтоне».

Однако ни один западный рынок не завладел существенной частью кубинского

рома. Фидель Кастро, единственный кубинец, чье слово на острове играло роль, полагал,

что будущее Кубы – в сотрудничестве с социалистическим Востоком, а не с

капиталистическим Западом, и больше думал о том, как удовлетворить торговые запросы

партнеров по социалистическому блоку, чем о том, как завязать коммерческие отношения

с западными компаниями. С 1975 по 1984 год социалистические страны составляли свыше

90 процентов экспорта кубинского рома.

В обмен на ром, а также на табак, сахар, цитрусовые и никель, социалистические

страны снабжали Кубу почти что всем необходимым. СССР ежегодно отправлял на Кубу

около тринадцати миллионов тонн нефти – примерно на три миллиона тонн больше, чем

было необходимо острову. Излишки правительство Фиделя Кастро продавало на мировом

рынке и зарабатывало таким образом свыше 500 миллионов долларов в год в насущно

необходимой твердой валюте. Кроме того, социалистические страны финансировали и

строили сталелитейные и нефтеперерабатывающие заводы, фабрики удобрений и

никелевые шахты на Кубе и снабжали остров почти всеми промышленными товарами и

половиной необходимого продовольствия. Торговля велась на крайне благоприятных

условиях, поэтому уровень жизни кубинцев стал относительно высоким.

И тут грянул гром – социалистическая система внезапно рухнула, и Куба оказалась

предоставлена самой себе. В конце 1980 годов советский руководитель Михаил Горбачев

отринул ортодоксальный марксизм-ленинизм и обратился к принципам свободного рынка.

Когда Фидель Кастро наотрез отказался следовать его примеру, Горбачев потребовал,

чтобы советская помощь острову была реструктурирована и предоставлялась не

подарками, а кредитами. Но это было лишь начало. Вдохновленные реформами Горбачева

граждане Восточной Европы летом и осенью 1989 года восстали, свергли

коммунистические режимы от Бухареста до Берлина и решительно отказались от той

самой идеологии, которая лежала в основе правления Фиделя Кастро. В течение

нескольких месяцев у власти во всем регионе оказались демократические правительства,

которые начали аннулировать субсидированные торговые соглашения, от которых Куба

полностью зависела. С распадом СССР в конце 1991 года прекратилась всякая его помощь

Кубе, и военная, и экономическая. Россия и прочие бывшие социалистические страны

продолжали торговать с Кубой, но теперь уже на основе цен на международном рынке.

Для кубинской экономики это была катастрофа. В 1989 году Куба получила от

социалистических союзников около шести миллиардов долларов помощи и субсидий; в

1992 году – ни гроша. Последствия торгового эмбарго США внушали гораздо более

серьезные опасения. Правительство США, увидев в сложившейся ситуации возможность

подорвать правление Кастро, сделала условия эмбарго еще тяжелее. По оценкам

кубинских экономистов общий объем производства в стране в период 1989-1992 годов

сократился по меньшей мере на 40 процентов. Нефтяные ресурсы сократились вдвое,

поэтому промышленный сектор действовал лишь в половину мощности. Фабрики и

заводы были открыты только при дневном свете, а в июле и августе многие из них и вовсе

закрывались, потому что всех сотрудников отправляли на сельскохозяйственные работы.

Трактора на полях заменили волы.

Многие наблюдатели предсказывали, что под таким бременем правительство

Кастро рухнет – так же неизбежно и внезапно, как и социалистические правительства

Восточной Европы. Однако сам Кастро, казалось, рад кризису, как был рад и другим

тяжелым моментам революции – у ворот Монкада, в горах Сьерра-Маэстра, в заливе

Свиней, во время ядерного кризиса в октябре 1962 года. Он либо выживет, либо уйдет,

овеянный славой, забрав с собой свою революцию; более того, похоже, идея последнего