Бахтин как философ. Поступок, диалог, карнавал

Обратимся теперь к творчеству Бахтина и посмотрим, как вольно или невольно в него вошли релятивистские представления. Философия Бахтина может быть понята как философская антропология, – сам Бахтин именно так называл систему своих взглядов[1069]. Основы воззрений Бахтина заложены в его работе начала 1920-х годов, названной уже при посмертной публикации «Автор и герой в эстетической деятельности». Подход Бахтина к человеку там принципиально антиметафизичен. Предметом бахтинской мысли отнюдь не является человек как таковой, в его самодовлении: человек интересует Бахтина в аспекте его данности человеку же — себе или другому. Человек бахтинской антропологии – это образ человека в некоем конечном сознании, никакого другого бытия человека, кроме его бытия для людей, Бахтин не исследует. Антропология Бахтина стоит на трех категориях: я-для-себя, другой-для-меня, я-для-другого; каждая из них есть некое отношение (relation). Человек существует в отношениях, и только в них, таким образом существо человека оказывается у Бахтина релятивизированным. Каков человек – хорош или плох, красив или уродлив, праведен или грешен? Подобные вопросы исключаются самими принципами бахтинской релятивистской антропологии. Если речь идет обо мне, то я-для-себя дурен, грешен и лишен внутренней гармонии; моя внешность видится мне странной, почти призрачной, я не похож на других, нормальных, людей и не могу и помыслить о собственной возможной привлекательности. Но для другого я вижусь целостной личностью, другой может находить достоинства в моей наружности, – другой может сочувственно принимать меня, тогда как я сам могу относиться к себе исключительно отрицательно. Вопрос о том, что есть данный человек, в его метафизической, онтологической постановке просто некорректен: характеристики человека зависят от точки зрения наблюдателя, от того, внутренняя она или внешняя. Но «точка зрения» в данном случае – это буквальный эквивалент «системы отсчета» Эйнштейна. – Итак, бытийственные характеристики человека у Бахтина относительны, и само бытие человека – не что иное, как система отношений. Человек существует в его отношении к себе самому, и это отношение есть покаяние, – и в отношении к другому, которое есть любовь. Покаяние и любовь – вот два модуса бытия человека, и никакого другого бытия у человека в принципе нет. Бытие для Бахтина без остатка распущено в систему отношений, полностью релятивизировано. Связь этической вселенной Бахтина с эйнштейновской картиной мира не вызывает сомнений.