Бал жертв

Лет пятнадцать назад Жакомэ занимался не ремеслом дровосека, а промышлял браконьерством. Его часто видели в замке Рош, где он оказывал свои услуги: это он снабжал кухню дичью, он водил Анри с десятилетнего возраста на охоту, на кабана и на волка. Жакомэ был сын барышника в Мальилавилле; он с детства возился с лошадьми, и Диана тогда — еще этот веселый и очаровательный ребенок, о котором мы говорили, — поручила ему дрессировать красивую черную лошадь, принадлежавшую к той ретивой беришонской породе, которую называли породой угольной.

Жакомэ часто провожал Диану в прогулках верхом. В один вечер летом оба ехали по берегу Ионны. Погода была бурная, и несколько крупных капель дождя начинали отделяться от неба, покрытого большими черными тучами.

— Жакомэ, — сказала молодая девушка, — поезжай в галоп в Рош и скажи папе, что я буду обедать у моей тетки канонессы. До замка Шастель-Сансуар остается одно лье, и я успею доехать до грозы, а если меня застанет дождь, я укроюсь под Соссэйскими скалами.

— Приезжать за вами вечером? — спросил Жакомэ.

— Да, в десять часов… Гроза тогда пройдет. Июньский дождь не продолжителен.

— Дорога очень пуста отсюда до Шастель-Сансуара.

— Что ж из того?

— Там часто попадаются нищие, бродяги… Эти люди грабят и убивают.

Диана, улыбаясь, указала на чушки в своем седле и на два крошечных пистолета. Жакомэ уехал, и бесстрашная молодая девушка продолжала свой путь.

Но Жакомэ был прав. Гроза скоро разразилась. Диана пустила лошадь в галоп и доехала до Соссэйских скал. Это были огромные скалы, которые могли служить убежищем. Диана укрылась там в ту минуту, когда первый удар грома заставил задрожать лес и холмы. Там в одно время с нею искал убежище один человек; это был крестьянин, не то браконьер, не то нищий, ужас окрестных мест, человек со свирепыми инстинктами, которого обвиняли во многих злодеяниях. У одного фермера он украл барана, у другого — корову; по словам одних, он поджег скирд хлеба, по словам других, оскорбил молодую девушку. Но ничего не было доказано, и этот человек, которого называли Рябой — потому что у него лицо было испорчено оспой, — никогда не был в тюрьме. Он попросил милостыню у Дианы, и она дала ему экю. Потом, вероятно, из благодарности он подобрал под скалою пригоршню сухих листьев и отер лошадь, которая побелела от пены. Диана начала с ним разговаривать в ожидании, когда пройдет гроза, но гроза продолжалась, настала ночь… С этой минуты что случилось?

Жакомэ, без сомнения, это угадал. Молодой человек доехал до замка Рош галопом и исполнил свое поручение, потом, не обращая внимания на грозу, он воротился к своей молодой госпоже. Когда он подъехал к Соссэйским скалам, страшный шум смешался с шумом грозы. Блеснул свет, смешавшийся с молнией: это был выстрел из пистолета. Жакомэ вошел под скалу и нашел Диану вне себя, бледнее савана; она стояла возле трупа… Трупа Рябого, пораженного пулей. Жакомэ угадал все; он взял труп на руки, отнес его к реке и бросил в воду. Ионна унесла труп несчастного, и никто не узнал, что сделалось с нищим.

С этого дня Диана не показывалась нигде, она оставалась мрачною и одинокою в замке. Вечером через два месяца умер де Верньер. Через несколько месяцев Жакомэ уехал и вернулся через два года. Он говорил, что ездил в Шампань работать на виноградниках, он там женился и имел несчастье лишиться жены при первых родах. Но ребенок остался жив, и таким образом Жакомэ поселился в своей хижине в Фуроннском лесу с девочкой, которую он воспитал и которую крестили Диана и Анри.

Теперь войдем в замок Рош за Каднэ и Машфером.

XXIII

Уже тридцать лет замок Рош не имел ни подъемных мостов, ни рвов; в него входили со стороны леса в дверь, отворявшуюся в большую переднюю.

Диана и отец в 1791 году благоразумно уничтожили герб Жюто над дверью и над камином. Внутренний вид замка, по крайней мере для тех, кто входил только в нижнее отделение, был похож на жилище простого буржуа.

Каднэ приподнял молоток у двери и постучал два раза, тотчас наверху открылось окно и показалась женская голова, тревожный голос спросил:

— Это вы, Анри?

— Нет, — отвечал Машфер.

Диана — это была она — поспешно отошла от окна. Дверь отворилась, и Каднэ очутился в присутствии мадемуазель де Верньер. Диана взяла его за руку.

— Ах, любезный Каднэ! — сказала она. — Анри и я ждали вас с нетерпением.

— Мадам Солероль уже получила от меня известие, — сказал Каднэ, почтительно целуя руку Дианы.

— Вы были в Солэе?

— Нет, я посылал Жакомэ.

— А Анри вы видели? Где он?

— Мы его не видели, ни Машфер, ни я, но мы знаем, где он…

— Верно, в Солэе, — печально сказала Диана.

— Именно.

Диана отворила дверь в небольшую гостиную, из которой она сделала свой будуар, и ввела туда Каднэ и Машфера.

— Представьте себе, — сказала она, — какую беспокойную ночь я провела!

— Почему?

— По милости Анри.

— Но ведь вы знаете, что он каждый вечер ходит в Солэй, — сказал Каднэ, улыбаясь.

— Но он возвращается задолго до рассвета.

— Влюбленные забывают о времени, — сказал Машфер, в свою очередь.

— О! У меня мрачные предчувствия.

— Странно, от чего же?