Бал жертв

— Выслушайте меня внимательно и поймете. Жандармское ведомство было предупреждено, что я напал на след поджигателей; курсонская бригада спрятана в лесу за четверть лье от фермы Раводьер. Кроме того, я написал начальнику оксеррских войск и просил у него роту пехоты.

— Стало быть, ты дал им знать, что ферма будет гореть?

— Нет, я только упомянул, что ходят неопределенные слухи, что скоро где-нибудь начнется пожар.

— Жандармы пришли на место пожара при первой тревоге?

— Именно! Ферма горела не десять минут. Успели удостовериться, что Анри в отсутствии…

— Да! Это уж точно!

— А фермер как закричит: «Я долго сомневался в этом, но теперь я не сомневаюсь более: начальник поджигателей — граф Анри де Верньер». Скоро его арестуют и отвезут в Оксерр… А там уж я все беру на себя!

— Но капитан?

— О! Что касается его, — сказал начальник бригады со зловещей улыбкой, — я думаю, что его тайное поручение окончено.

— Почему?

— По двум причинам. Первая состоит в том, что, пока он ехал сюда с инструкциями Барраса насчет поджигателей, я по вашей милости, друзья мои, вошел опять в милость к Директории и вы привезли мне назначение главнокомандующего над силами департамента. Мое назначение подписано пятью директорами, и если капитану придется увидеть его, он преклонится перед ним. Но он его не увидит…

— Почему же? — спросил один из гостей.

— Потому что фермер Брюле успел принять предосторожности.

— Это как?

— Капитан заперт в комнате, которую ему отвели на ферме.

— А!

— И он там сгорит.

— Браво!

— Ш-ш! Я слышу в парке шум.

Элен, не пропускавшая ни слова, ни движения этих трех человек, увидела, что ее муж подошел к окну и отворил его, потом посмотрел в парк и сказал вполголоса:

— Это он!

— Кто? Анри?

— Да… Он бежит из замка.

— Куда?

— Возвращается на ферму! Хорошо будет он принят там.

— А бригадир жандармов уже получил точные приказания?

— Да. Это человек — мне преданный.

— Он служил под твоим начальством?

— В Рейнской армии.

— Но когда Анри арестуют и отведут в Оксерр, что с ним сделают?

— Я отдам его под военный трибунал и заставлю расстрелять.

— Но если он объяснит, почему не был на ферме?

— Он не посмеет! Он должен будет признаться, что моя жена — его сообщница, а эти люди, — прибавил Солероль с насмешкой, — дорожат честью своего имени.

— Это уж точно! Без этого ты не женился бы на мадемуазель де Верньер…

— Мои добрые друзья, — сказал генерал, — уже пора ложиться спать. Желаю вам спокойной ночи…

— Прощай, Солероль, — сказали оба, вставая.

— Кстати, — сказал один, — как ты найдешь Каднэ и других?

— Их погубит Анри.

— Ты думаешь, что его арест…

— Будет причиною их ареста. А когда я захвачу их в свои руки… А! Если Баррас и после этого не будет доволен мною и если он не назначит меня военным министром…

— Он не сможет быть столь неблагодарен, не правда ли?

— Ну да! Прощайте, до завтра.

Госпожа Солероль, неподвижная и безмолвная, видела, как один из этих людей взял с камина подсвечник. Оба вышли, а начальник бригады остался один.

XXVII

— О, как я ненавижу всех этих аристократов! — прошептал Солероль, снимая сюртук. — Каднэ, Машфер, Анри, Диана — все погибнут. Я пощажу только одну женщину, и на то есть причина…

Когда он произносил вполголоса эти гнусные слова, сопровождая их смехом, он вдруг вскрикнул, увидев, что раскрылась стена и в образовавшемся отверстии испуганный начальник увидел свою жену. Элен придавила пружину в капелле, и перегородка, отделявшая капеллу от комнаты начальника бригады, отворилась.

— Как, это вы?! — вскричал испуганно Солероль.

Элен прямо подошла к нему. Она была бледна, но глаза ее горели огнем ярости и презрения.

— Месье Солероль, — сказала она, — вы убийца и подлец!

Солероль отступил назад.

— Вы подлец, — продолжала Элен, — не только украли мою руку и мое состояние, вы еще хотите отрубить на эшафоте голову невинного.

— Сударыня…

— Я все слышала.

Пылкий взгляд Элен казался Солеролю так ужасен, что генерал попятился. Отступая таким образом он дошел до алькова кровати, забыв взять пистолеты, которые при входе положил на комод. Элен стояла рядом.

— Милостивый государь, — сказала она холодно, — есть еще для вас возможность загладить сделанное вами зло.

— Я не знаю, что вы хотите сказать, — дерзко возразил начальник бригады, наконец несколько успокоившись.

— Что я хочу сказать? — продолжала Элен. — Я не хочу, чтобы мой кузен был обезглавлен вашей клеветой.

— Я это знаю, — с насмешкой сказал начальник бригады.

— Я не хочу, чтобы наши друзья были арестованы.

Генерал расхохотался и пожал плечами. Он оперся о кровать, посколку не мог более пятиться назад.

— Наконец, я не хочу, — докончила Элен де Верньер, — чтобы такой человек, как вы, бывший поставщик эшафота…

— Сударыня!

— Негодяй, эполеты которого почти не потемнели от дыма на полях сражений…

— Берегитесь! — вскричал Солероль, которого ослеплял гнев и который хотел броситься на Элен.

Но она быстрее молнии обернулась к комоду, и изумленный начальник бригады увидел два пистолета в ее руках.

— Если вы сделаете шаг, я размозжу вам голову, — сказала она.