Балерина

А Верочка была, что называется, не в своей тарелке. Она смущалась в окружении незнакомых людей и особенно от пристального внимания к себе со стороны многочисленной русской коммуны. Новое лицо всегда вызывало любопытство, и поэтому многие подходили к столу, за которым сидели молодые женщины, чтобы познакомиться. Особенно мужчины. Вера, почти не бывавшая раньше в больших шумных компаниях и не любившая спиртного, выпила от смущения рюмку «Столичной».

— Огурчик, огурчик возьми! — подставила ей тарелку с закусками Аллочка. Девушка сразу расслабилась и повеселела. Алла, честно говоря, тоже не любившая водку, глядя на нее, выпила за компанию: — С Новым Старым годом, Верочка! Чтоб у нас все хорошо было в этом году!

Хоровод новых лиц, веселых песен закружил их во всеобщей пляске.

«Скоро, скоро снег растает, вся земля согреется. На твою любовь весною можно ли надеяться?..»

Алексей Артемов трезвым всеохватывающим взглядом, как бы выдергивая из пьяного хаоса отдельные столики с нужными ему людьми, смотрел в зал. Он все замечал и запоминал. Вон Алла Дюшен уже сидит с двумя мужчинами за соседним столиком, а ее спутницу, молодую девушку, кружит в танце незнакомый молодой человек. «По-моему, француз? — припомнил Алеша парня, разговаривавшего с Ларисой по-французски в начале вечеринки. — Надо узнать, что это за птица, залетевшая в русские сети?» Потом увидел и не поверил глазам — не может быть! Кто это в роговых очках? Прямо профессор! Неужели Жорж Кондаков? «Точно он! — удивился он. — Ну и дела!»

Балалаечники были в ударе и народ, разошедшийся не на шутку, требовал застольный репертуар. «На улицах Саратова!..» — кричали пьяными голосами.

«Огней так много золотых…» — Алеша играл на полном автомате, продолжая смотреть в зал, заметил, как Лариса подвела Жоржа к столику, где сидели Алла Дюшен и ее знакомая: «Интересно, кто такая? Надо будет узнать у Лары».

«Ой, цветет калина в поле у ручья…» Уже перевалило за полночь, но расходиться никто не собирался. «Выходила на берег Катюша…»

Опьяневшая публика требовала продолжения банкета, но у музыкантов не было сил!

Балалайки замолчали. Ну сколько можно?! Тоже выпить и закусить хочется!

Включили магнитофон. О, наверное, новая кассета из России: «Льдинка, льдинка…» Хорошо. И, налетая друг на друга и наступая друг другу на ноги, подвыпившие гости ресторана с еще большей энергией запрыгали на маленьком пятачке танцевальной площадки. Места явно не хватало.

Алеша прошелся по залу и, прежде чем уйти на кухню, где Лара приготовила место с закуской для музыкантов, подошел к столу, за которым веселились Жорж, Алла и симпатичная незнакомка. Девушка сидела рядом с не сводившим с нее глаз молодым человеком, с которым она танцевала весь вечер.

— Добрый вечер, господа! — и Алексей всем широко улыбнулся. — Со Старым Новым годом!

— С русским Новым годом! — засмеялись ему в ответ за столом.

Он подошел со стороны, где сидела Алла, и поцеловал ей руку.

— Алла Владимировна, познакомьте меня со своими друзьями?

Аллочка засмеялась:

— С новыми знакомыми, между прочим! Это Жорж, — она кивнула в сторону Кондакова, — а это моя наставница по обществу «Дружба», прошу любить и жаловать — Верочка Борткевич!

Алеша подошел к Верочке и тоже поцеловал ей руку:

— Очень приятно познакомиться! Алексей Артемов.

Вера смутилась, покраснела и почему-то ответила по-французски:

— Мне тоже… — Потом, повернувшись к молодому человеку, сидевшему рядом с ней, представила всем: — А это Антуан Мушан.

Молодой человек, готовно улыбаясь — было видно, что он уже изрядно выпил, — протянул руку Алексею и, неожиданно для всех, сказал по-русски:

— Большой спасиба. Я — зовут Антуан.

Все громко засмеялись и захлопали в ладоши:

— Бравó, бравó, молодец! Верочка у нас хорошая учительница!

— Ну, мадам и месье, с русским Новым годом! Не смею вас больше задерживать.

— С Новым го-о-одом! — завопили ему в ответ собравшиеся за столом.

Алексей быстро пошел в сторону кухни.

— Ууу, как вкусно пахнет! Ларочка, положи-ка мне салату побольше и горячей рыбы… От водочки тоже не откажусь! — и он налил себе из графина рюмку водки: — Ну, дорогая, за нас!

43

Всю ночь Элизабет не сомкнула глаз. Перспектива идти на курсы к девяти часам убивала ее. Сон только-только соизволил посетить ее под утро. Господи, как хочется спать! Еще эта мигрень! Голова гудела, словно колокол. Она повернулась к стенке и поморщилась: два колокола!

Колокола звонили головной болью и вспугнули сон окончательно. Пришлось встать. «Иначе этот перезвон убьет меня!» Она выпила таблетку и приготовила кофе. Завтракать не смогла: кусок в горло не лез.