Балет Большого. Искусство, покорившее мир

Она родилась в балетной петербургской семье. И мать, и отец служили в Мариинском театре. Отец – Сергей Николаевич Уланов, бывший танцовщик – был помощником режиссёра, а мать – Мария Фёдоровна Романова – исполняла в балетах Мариинки сольные партии.

В детстве будущая Джульетта относилась к балету настороженно. «У меня сложилось отчетливое представление, что мама никогда не отдыхает и никогда не спит. Наверное, это было довольно близко к истине. И я, слыша разговоры о том, что и мне предстоит учиться и стать балериной, с ужасом и отчаянием думала: неужели и мне придется так много работать и никогда не спать?» – вспоминала Галина Уланова.

Но родители видели в ней будущую балерину. Мария Фёдоровна мечтала о сценическом успехе дочери, которая блистала бы в главных ролях… А что же Галя? О своей балетной учёбе она всегда вспоминала с содроганием: «У нас профессию не выбирают. Как только ребёнок приходит в балетную школу – он обречён, что вот это его профессия – и никакая другая! Если ребёнок просит – его ещё могут и не отдать в балетную школу. Если не хочет, рыдает – как это было со мной – всё равно решают папа с мамой». Ситуация напоминает грустные народные песни, в которых девушку против воли выдают замуж…

Это случилось в 1919-м году. Учиться её довелось в самые мрачные годы для классического балета – Гражданская война, начало нэпа, холодные классы, в которых не были редкостью голодные обмороки… Неудивительно, что Галя тосковала по семье, по дому. Ей больше всего на свете нравилось ходить с отцом на рыбалку – как это бывало до училища и на каникулах. На воле она верховодила мальчишками, играла в индейцев, плавала в лодке (байдарка на много лет останется её увлечением), любила щеголять в тельняшке и мечтала стать моряком! Пришлось об этом забыть: Уланову ждала хореографическая каторга.

Первым педагогом в балете для неё стала мама. Мама видела в дочери музыкальность, отмечала грациозность движений. Гале не хватало только желания танцевать… «Нет, я не хотела танцевать. Непросто полюбить то, что трудно. А трудно было всегда, это у всех в нашей профессии: то болит нога, то что-то не получается в танце… Сейчас думаю, как вообще жива до сих пор, не знаю!», – вспоминала Уланова много лет спустя.

Каждое утро в училище Галя плакала. Когда приезжал отец – умоляла забрать её из училища. Скучала по дому, по счастливым добалетным годам. Она дружила с Таней Вечесловой – ещё одной девочкой из театральной семьи, которой было суждено большое будущее в балете. В отличие от Улановой, Татьяна Вечеслова сразу полюбила атмосферу училища, запах кулис – смесь пудры, духов и клея.

Вечеслова написала книгу воспоминаний «О том, что дорого», в которой написала про Марию Фёдоровну: «Она никогда не выделяла в классе свою дочь Галю Уланову. Напротив, была к ней, может быть, более требовательна и никогда не хвалила, хотя основания для этого были».

В старших классах Марию Фёдоровну сменила Агриппина Яковлевна Ваганова, которая дала Галине больше свободы. «Тонкая, хрупкая, неземное создание», – писала Ваганова о своей знаменитой ученице. Ваганова осталась репетитором Улановой и после училища – но, как говорили поклонники балета, Уланова была самой «невагановской» выпускницей знаменитого училища, она не вписывалась в классические представления об эталоне балерины. Не хватало напора, энергии, открытости – того, чем прекрасна юность. Об этом писал Владимир Васильев: «В ней не было этой академической безапелляционности: вот первый арабеск, как в учебнике, вот вращение – непременно с четвертой позиции. В ее танце всегда было нечто, что было скрыто за этой «дикцией»… Бог распорядился так, что, не дав ей лучших ног, лучшей фигуры, лучшего вращения, шага, прыжка – все это было рассыпано у других балерин в гораздо большей степени, дал ей главное – осмысление мелодики, музыки танца».

На выпускном спектакле Галя Уланова исполнила Вальс и Мазурку в «Шопениане» и Па-де-де Феи Драже в «Щелкунчике». Мария Фёдоровна всматривалась в танец выпускниц и отметила одухотворённость одной из юных балерин. «Кто эта девочка?» – спросила она. Это была её дочь, Галя Уланова. На сцене она преображалась до неузнаваемости. …В декабре 1960-го, на сцене Большого театра, накануне Нового года, Уланова попрощается с балетом. Её последним спектаклем станет всё та же «Шопениана».

От Флорины до Жизели

Сценическая судьба Улановой сложилась не по классическому сюжету «Пришла – увидела – победила». Это был долгий и одинокий путь самосовершенствования. Скованность и закрытость долго мешали балерине, зато потом именно эти качества сделали её стиль неповторимым. На сцене раскрылась тихая меланхолия, приметная и очаровательная грань русского женского характера, которая нечасто проявляется в балете.