В Румынии, как отметил ирландский путешественник Уолтер Старки, в 1929 г. железнодорожный «перрон» являлся «эвфемизмом» узкого пространства между путями. Спустя шестьдесят лет я стоял на таком же «перроне» под проливным дождем: это был ряд бетонных блоков шириной не более двух метров, отделяющих один путь от другого. Два поезда – один товарняк, другой пассажирский – пришли одновременно с противоположных сторон. Созданный ими ветер чуть не сбил меня с ног, а торчащая из одного товарного вагона металлическая балка едва не лишила жизни. Вокруг меня люди стояли ровно посередине «перрона», прижавшись плечом к плечу, со стоическим выражением на лицах. Они так жили всегда.
В следующем поезде народу оказалось еще больше. Толпа загнала меня в угол, где я стоял на клочке пространства между двумя рядами сидений. Я сосредоточил взгляд на очередной бесконечной канализационной трубе, чтобы подавить позыв к мочеиспусканию. Этого хватило на пятнадцать минут. Вытерпев еще пятнадцать, я понял, что дальше не продержусь.
– Toaleta, – произнес я в окружающую толпу.
Молодой парень приподнял брови, словно выражая свое сочувствие, и показал пальцем в дальний конец вагона. Люди стояли, тесно прижавшись друг к другу, по колено в багаже. Тем не менее, практически не выражая недовольства, эта суровая на вид толпа каким-то образом стала раздвигаться, освобождая мне путь. «Multsumesc» (спасибо), – бормотал я. В туалетной кабинке я обнаружил семью цыган, расположившуюся там со всеми своими пожитками. Женщина выскользнула. Мужчина ясно дал понять, что намерен остаться и охранять свои мешки. Не протестуя, я молча сделал свое дело.
В туалете оконное стекло попросту отсутствовало, и дождь заливал всю кабинку. Но, по крайней мере, воздух здесь был свежее. На стенке над унитазом кто-то нацарапал: «Jos nomenklatura!» (Долой номенклатуру!)
Через девять часов после отъезда из Галаца я прибыл в Яссы – голодный, замерзший, заляпанный грязью и слегка униженный. Как бы повлияла на мое сознание такая жизнь день за днем, год за годом, задумался я. Но ответ я уже знал: я вспомнил Мирчу и мужчину в широких подтяжках.
Город Яссы сами румыны называют Яш (Iaşi). Ситвелл писал, что из всех румынских городов Яссы «чаще всего упоминаются в истории».
Начиная со Средних веков Яссы были важнейшим городом в Молдавии, территории, протянувшейся вдоль украинских степей и защищаемой лишь невысокими холмами, которые, словно обнаженные заключенные, стоят на ледяном ветру. На протяжении XVIII–XIX вв. русские шесть раз захватывали город. В 1850-х гг., когда Бухарест еще был маленьким городком, Яссы стали рассадником румынского национализма. В 1859 г. Александру Ион Куза провозгласил здесь рождение первого румынского государства современности. В 1870–1880-х гг. великий румынский поэт Михай Эминеску, живший в Яссах, написал «Сатиру III» о длинноносых и крючконосых иностранцах:
В те же годы, когда Эминеску писал эти стихи, в Яссах жил Николае Иорга, величайший румынский интеллектуал, которого в старости до смерти замучили фашисты-легионеры за то, что он был недостаточно убежденным националистом и антисемитом. Немного раньше, на рубеже веков, в Яссах родилась Лупеску. Во время Первой мировой войны там же нашла убежище королева Мария и другие члены королевской семьи, когда немцы захватили Бухарест. В 1916–1918 гг. Яссы были столицей свободной Румынии. После войны в Ясском университете преподавал профессор А. Л. Куза (не имевший никакого отношения к Кузе, который в 1859 г. провозгласил независимость). Профессор Куза позже будет гордиться тем, что его первое антисемитское выступление пришлось на год рождения Гитлера (1889). Одним из учеников профессора Кузы был Корнелиу Зеля Кодряну, основатель фашистского Легиона Архангела Михаила. В 1920-х гг. Кодряну начал политическую карьеру в Яссах с организации антисемитских демонстраций в кампусе Ясского университета имени Кузы (того, кто провозгласил независимость).